|
Просто ты ранен и идти тебе нельзя. Забыл, как вы меня хотели оставить в Москве, когда я пулю снайпера словил? — Васнецов запустил ладонь за пазуху и нащупал висящую на шее пулю, которую извлекли из него врачи конфедератов. — Но ведь не оставили же. — Так и тебя никто не оставляет. Мы же вернемся. Да и чего сокрушаться тебе? Ты жив. Ты дошел. Ты под боком у ХАРПа. — Ну да… конечно… — Вячеслав кивнул, но слова Николая его совсем не грели. В комнату вошел Варяг. Он был отчего-то мрачен. — Что случилось? — Спросил у него Сквернослов. — Нам оружие не дадут, — проворчал Яхонтов. — В каком смысле? — нахмурился Николай. — Да в прямом. Идет Тиббетс. Идет Даладье. Идет Лазар. Идут эти двое… Си Джэй и Томас. Они люди Рэймена. Все будут при оружии. А мы с тобой нет. Так совет решил. — А в чем дело? — Да неужели не понятно? Не доверяют они нам. Боятся нас. — Варяг вздохнул. — Неплохо значит, мы повоевали в свое время, если до сих пор боятся. Ладно. Одевайся, Коля. Пора. Васнецов принялся натягивать на себя теплую одежду. — Как там погода? — Скверная, как всегда. Идем на снегоходах. Много шума было из-за топлива. Путь не близкий. Жадничают. Группа Линча хотела даже составить протокол какой-то. Что, дескать, Россия нефть должна будет за то, что из-за нас они горючее для снегоходов будут тратить. Рэймен свои запасы безвозмездно предоставил. Значит уже для самолета топлива меньше. А нам еще к луноходу надо будет… Может быть… за бомбой… — Яхонтов достал из-за пазухи внушительный армейский нож в чехле и протянул его Николаю. — На вот. Под одеждой спрячь. Хоть что-то. — Откуда это? — удивился Васнецов, принимая оружие. — Хорнет дал. Причем сделал это негласно. Тайно от других и вопреки решению совета. — ЦРУшник? А почему? Он же вроде не горит желанием покончить с ХАРПом. — Он хитрый. Мне кажется, он что-то там себе замышляет и хочет нас использовать. Не могу понять как именно, но это та еще лиса. Ну что. Ты готов? Николай осмотрел себя. Теплый комбинезон поверх свитера с горлом и бушлата, да ватных штанов. Валенки. Ушанка. Марлевая повязка и очки с утепленным поролоном бугром для носа. Находиться в такой одежде в помещении было невыносимо жарко. — Вроде готов, — кивнул он. — Ну, тогда пошли. — Ни пуха вам, — грустно вздохнул Сквернослов. — К черту, — махнул ему рукой Варяг. Они вышли во внешнее помещение. В стороне стояло много любопытных людей, которые с интересом смотрели на русских гостей. Толпу огораживала вооруженная охрана. Тут же был тепло одетый Лазар. Он с каким-то напряжением посмотрел на Николая, но то предпочел сделать вид, что ночного разговора не было. — Hi, — снова пропела улыбающаяся девочка в инвалидном кресле. Она обращалась именно к Николаю. Он взглянул на нее, и сердце защемило. Девочка сжимала ту самую тряпичную игрушку в респираторе. — Привет, — вздохнул он. — Как зовут-то тебя? — Tiebya… zovut… privet… — повторила она улыбаясь. — Это Табита. — Пробормотал Лазар. — Она… Ее тут святой считают. Она… Мы ее чаще не по имени называем. Ее чаще Воунди зовут. — А что это означает? — Николай посмотрел на переводчика. — Ну, это… от слова этого… Wound… Рана значит по-русски. — Рана, — Николая даже качнуло. — Рана… — повторил он. |
