|
Белки глаз были серыми. Один зрачок огромен, другой сузился, как булавочная головка, а губы стали голубоватыми. Он был объят ужасом, но не только это казалось причиной его столь дикого вида. Выглядел странно, призрачно - тут она осознала, что такое же полуумирание уже видела, когда Тоби сидел перед компьютером этим утром. Не совсем в подчинении у Дарителя, но и не полностью свободный. Между! - как он это назвал.
- Мы можем справиться с ним! Поняв, что с ним произошло, различила и эту глухоту в его голосе, которую она слышала этим утром. Когда он был, как казалось, околдован бурей цветов на мониторе IBM. - Тоби, что случилось? - Я поймал его. - Кого поймал? - Это. - Поймал его где? - В себе. Ее сердце было готов взорваться. - В себе? - Да, он подо мной. Затем она поняла и заморгала, пораженная. - Оно под тобой? Он кивнул. Такой бледный. - Ты управляешь им? - Пока да. - Как это может быть? - спросила она. - Времени нет. Оно хочет освободиться. Очень сильно. Пытается выбраться наружу. Блестящая бусинка пота появилась на его брови. Он закусил нижнюю губу, появилась кровь. Хитер протянула руку к нему, чтобы коснуться его, обнять, но затем замялась, подумав, что прикосновение может сбить его власть над Дарителем. - Мы можем справиться с ним! - повторил он.
Харлан подвел грейдер очень близко к дому и остановил плуг в нескольких дюймах от перил, бросив огромную хрустящую волну снега на переднее крыльцо. Он выгнулся вперед, давая Джеку выползти из грузовой части за своей спиной. - Ты иди, позаботься о своих. Я позвоню в депо, и вызову сюда пожарную команду. Когда Джек вылезал через верхнюю дверь и спускался с грейдера, он мог слышать, как Харлан Моффит в своей клетке говорит с диспетчером. Он никогда не испытывал такого безудержного страха раньше, даже когда Энсон Оливер открыл огонь на станции автосервиса Аркадяна. Даже вчера, когда понял, что нечто говорит через Тоби на кладбище. Никогда еще страх не был таким интенсивным, чтобы его кишки связывались в один тугой узел, а волна горькой желчи разливалась по горлу, и никакого звука в мире не осталось, кроме громыхания его собственного сердца. Потому что не только его жизнь была поставлена на карту. Жизни двух людей, гораздо более для него важные. Его жена, в которой все его прошлое и будущее, - хранительница всех его надежд. Его сын - рожденный из его собственного сердца, которого он любил больше, чем себя, неизмеримо больше. Снаружи казалось, что огонь (по крайней мере, пока) захватил только второй этаж. Он взмолился, чтобы Хитер и Тоби не были наверху, на первом этаже, или лучше - вообще вне дома. Взобрался по ступеням держась за перила и разгребая ногами снег, который набросил на крыльцо плуг. Дверь была распахнута настежь и колыхалась от ветра. Когда он переступил через порог, то увидел маленькие сугробы, которые выросли среди кастрюль, сковородок и осколков посуды, наваленных на полу в холле. Оружие! У него не было оружия. Он оставил его в грейдере. Не важно. Если они умерли, это значит - он тоже уже мертв. Огонь целиком захватил лестницу от первой площадки до самого верха, и он быстро распространялся от ступеней в вестибюль, разлетаясь каплями, как лучистая жидкость. Он мог видеть все довольно хорошо, потому что тяга высасывала почти весь дым наверх и через крышу: огня нет ни в кабинете, ни за гостиной или столовой. - Хитер! Тоби! Нет ответа. - Хитер!!! - Джек толкнул дверь в кабинет нараспашку и поглядел туда, просто чтобы убедиться. - Хитер!!! - От арки он мог видеть всю гостиную. Никого. Столовая. - Хитер!!! - Никого нет и в столовой. Он поспешил обратно в холл, на кухню. Задняя дверь была закрыта, хотя кто-то и пытался, очень напористо ее открыть, потому что башня из утвари была разрушена. - Хитер! - Джек! Он развернулся на звук ее голоса, не понимая, откуда он доносится: - Хитер!!! - Мы внизу - нам нужна помощь! Дверь в погреб была прикрыта. |
