Ни Хитер, ни Прокнов ответа не знали.

Дилани продолжил:

- Кажется, я только обернулся и теперь живу уже в какой-то сточной канаве, в сумасшедшем доме. Мир кишит людьми, которые не уважают никого и ничего, но мы считаем нужным уважать их, сострадать убийцам, потому что с ними так плохо обращались в жизни. - Он снова вздохнул и покачал головой. - Извините. Сегодняшний день я обычно провожу в детской больнице, а там у нас два малыша, которые попали в центр гангстерской перестрелки, - одному из них три года, другому шесть. Младенцы, Боже мой! Теперь Джек.

- Я не знаю, слышали ли вы последние новости, - сказал Эмиль Прокнов, - но человек, который стрелял на станции автосервиса этим утром вез кокаин и пентахлорфенол в карманах. Если он использовал оба наркотика одновременно... тогда у него в душе была каша, точно.

- Как ядерной бомбой по собственным мозгам, Боже ты мой! - сказал Дилани с отвращением.

Хитер знала, что они на самом деле расстроены и разозлены, но также подозревала, что это только оттягивание плохих новостей. Она обратилась к хирургу: - Джек вынес все без повреждений мозга. Вы тревожились из-за этого, но он вынес.

- У него нет афазии, - сказал Прокнов. - Он может говорить, читать, произносить по буквам, делать расчеты в голове. Умственные способности, кажется, не ухудшились.

- Это означает, что не похоже, будто у него какие-либо физические способности ухудшились в связи с повреждением мозга, - добавил Уолтер Дилани, - но должны пройти еще день-два, прежде чем мы сможем быть уверены в этом.

Эмиль Прокнов быстро провел худощавой рукой по своим кудрявым черным волосам.

- Он справился с этим со всем действительно хорошо, миссис Макгарвей. Это правда.

- Но?.. - спросила она.

Врачи поглядели друг на друга.

- Прямо сейчас, - сказал Дилани, - у него паралич обеих ног.

- Все ниже талии, - сказал Прокнов.

- А выше? - спросила она.

- Там все отлично, - уверил ее Дилани. - Все действует.

- Утром, - сказал Прокнов, - мы снова поищем перелом позвоночника. Если найдем, сделаем гипсовое ложе, подобьем его войлоком и обездвижим Джека ниже шеи вдоль всего пути нервных окончаний, ниже ягодиц, и присоединим его ноги к весу.

- Он сможет снова ходить?

- Почти наверняка.

Она перевела взгляд с Прокнова на Дилани и обратно на Прокнова, ожидая продолжения.

- Это все?

Врачи снова переглянулись.

Дилани сказал:

- Хитер. Я не уверен, что вы представляете себе точно, что у вас с Джеком впереди.

- Так расскажите.

- Он будет в гипсе от трех до четырех месяцев. К тому времени, когда снимут гипс, у него разовьется серьезная атрофия мускулов ниже талии. Не будет сил ходить. Попросту его тело забудет, как надо ходить, так что ему придется провести несколько недель в реабилитационном центре. Это, видимо, будет тяжелее и болезненней, чем все то, с чем сталкивалось большинство из нас.

- Да что такое? - спросила она.

Прокнов ответил:

- Сказанного более чем достаточно.

- Но могло быть и намного хуже, - напомнила она им.

Снова, наедине с Джеком, она опустила одну сторону ограды кровати на постель и погладила его влажные волосы надо лбом.

- Ты выглядишь прекрасно, - сказал он, его голос все еще был слабым и тихим.

- Лжец.

- Восхитительно.

- Я выгляжу как дерьмо.

Джек улыбнулся.

- Прежде чем отключиться, я подумал, увижу ли тебя снова.

- От меня так просто не избавишься.

- Нужно и вправду умереть, а?

- Даже это не спасет. Я найду тебя где бы то ни было.

- Я люблю тебя, Хитер.

- Я тебя люблю, - сказала она, - больше жизни.

К глазам подошла волна тепла, но она решила не реветь при нем.