– Можно сказать и так, – с улыбкой ответил Адам. – Я вам сейчас все объясню, а вы сами решите, хотите ли это продолжать.

Он снял с каминной полки один из двух серебряных подсвечников, стоявших по сторонам от небольшой картины со сценой охоты, наклонившись, зажег от огня длинную каминную спичку и уже от нее зажег свечу. Потом поставил подсвечник точно в центре столика перед Перегрином. Тот наблюдал за всеми этими действиями со смешанным чувством завороженного восторга и легкой неуверенности. Казалось, в мерцающем огне свечи замысловатая инкрустация на столешнице излучала внутреннее сияние.

– Ну вот, – произнес Адам, вернувшись на свое место, – как вам, возможно, известно, ключи к большинству психических отклонений лежат глубоко в подсознании человека. Для того чтобы добраться туда, нам надо сначала отключить активную часть сознания. Разумеется, этого можно достичь химическими средствами, однако все они имеют побочные эффекты. И потом, вы же сами сказали, что от лекарств ваша проблема лишь обостряется. Поэтому я предлагаю вам – я вообще предпочитаю этот метод – использовать способ медитации, который с успехом применяли в прошлом. Один из способов, которыми подсознание охраняет свои секреты, – это проецирование страха в активную часть сознания. Я хочу заставить вас расслабиться и посмотреть, сумеем ли мы обойти этот страх и добраться до того, что вас беспокоит.

– Но я и так знаю, что меня беспокоит, – проговорил Перегрин. – Я вижу то, что не должен  видеть!

– Почему бы вам, хотя бы из уважения ко мне, не сделать вид, будто я знаю, что делаю? – мягко сказал Адам. – Я понимаю, что вы сейчас – сплошной комок нервов, и я понимаю почему, но мы ничего не добьемся, если вы не позволите мне помочь вам.

Упрек возымел действие. Перегрин не без опаски покосился на Адама из-под очков и вздохнул.

– Простите меня, – пробормотал он. – Так что вы хотите делать?

– Во-первых, – так же спокойно продолжал Адам, – я хочу, чтобы вы взяли поплавок в руки так, чтобы видеть через него пламя свечи.

– Ладно. – Перегрин повертел шар в руках, глядя на него под разным углом. – Может, мне лучше снять очки? – спросил он.

– Можете, если так вам удобнее. Вы хорошо видите без них?

– Ну, на таком расстоянии достаточно. Это имеет какое-то значение для эксперимента?

– Не особенно.

– Тогда я лучше их оставлю. – Он вдруг подозрительно покосился на Адама. – Уж не гипнотизировать ли вы меня собрались?

– Вот видите, вы знаете все мои приемы, – улыбнулся Адам, откидываясь на спинку кресла. – Вам нечего бояться. Это совсем не то, что Свенгали или граф Дракула, лишавшие своих жертв воли к сопротивлению. Обещаю вам, что вы все время будете сохранять контроль за ситуацией.

Это обещание вызвало требуемую улыбку, пусть и слегка натянутую. Перегрин послушно устремил взгляд на поплавок, а через него – на огонь. Слегка искаженное кривизной стекла пламя, казалось, жило собственной жизнью, превращаясь в причудливые пляшущие фигуры.

Мало-помалу негромкий голос Адама заставил художника расслабиться. Вглядываясь в пляшущий огонь, Перегрин словно купался в его теплом, живом сиянии, заполнявшем все поле зрения. Нарастающий свет словно проникал во все поры его тела и делал его невесомым. Почему-то это казалось совсем не странным, а, напротив, неожиданно знакомым, даже приятным.

Перегрин зажмурился, пытаясь вспомнить, где и когда он так чувствовал себя прежде. Все время он продолжал слышать глубокий, звучный голос Адама Синклера. Слова были ясны, но доносились до него словно издалека.

– Вот так… Продолжайте так же, можете закрыть глаза. Расслабьтесь и плывите.