— Ты так думаешь или точно знаешь?

— Я знаю. То есть, я так думаю.

Тем временем глаз Фруш'и'агхова открылся еще шире. Воздух приобрел консистенцию густой угольной пыли.

— Черт побери! — воскликнул Эрл. — Пожалуй, ты права!

Взяв Кэти за руку, он потащил ее к двери. Видимость ухудшилась настолько, что стало трудно различить что-либо на расстоянии двух-трех метров. Эрл шел, старательно избегая прикосновения тянувшихся со всех сторон щупалец и осторожно обходя дымящиеся отверстия в полу. В паре шагов от двери темнота неожиданно сменилась светом, и Эрл увидел стоящую у него на пути Тэмми.

— Не надо шалить! Никто не смеет уходить с вечеринки так рано!

Загородив собой Кэти, Эрл принял боевую вампирскую стойку. В подобные минуты он отчаянно завидовал оборотням. Что он мог сделать? Разве что обнажить клыки, рыкнуть жутким для простых смертных голосом — который, кстати сказать, не шел ни в какое сравнение с нынешним жутким голосом Тэмми, — и принять воинственный вид.

— Прочь с дороги, мерзавка!

— А ты заставь меня!

Тэмми отфутболила его в сторону, заодно поранив щеку. Эрл покачнулся и сделал пару нетвердых шагов прочь.

Кэти замахнулась битой. Эктоплазмическая сфера была одной из полдесятка измерений, всплывших к поверхности реального мира в момент, когда открылись ворота. Спектральная бита заехала Тэмми по лицу. Ее длинная, тонкая шея закачалась туда-сюда, словно маятник. Кэти замахнулась второй раз, но Тэмми рукой парировала удар, схватила бедное привидение и поболтала над ямой, которая обрывалась в пустоту.

Но тут на Тэмми налетел Дюк — вернее, молния черного и красного меха. Оборотень и верховная жрица, слившись в ком, полетели в густой туман противоестественной ночи. Бесплотное тело Кэти пало жертвой силы тяжести. Дрожащими пальцами девушка ухватилась за край обрыва.

Где-то внизу шипели и визжали омерзительные тени. Что-то скользкое обвилось вокруг ее лодыжки.

Эрл схватил ее запястья и рывком поставил на твердую почву. Сквозь порезы на лице ей был виден его рот.

— Господи, с тобой все в порядке?

— Подумаешь, царапины!

Глаз Фруш'и'агхова погрузил мир в гнетущие сумерки. Было слышно, как где-то поблизости Дюк и Тэмми терзают друг друга на куски. Но даже Эрл, с его зорким ночным зрением, мало что мог рассмотреть.

— Быстрее! — он нащупал в кармане ключи и бросился к двери.

* * *

Пока в помещении ресторана решалась судьба всего мира, кухня стала ареной менее масштабной битвы. Если в передней части закусочной происходила борьба измерений, то задняя часть решала свои собственные проблемы. Лоретта и шериф Копп беспомощно застыли посреди безумия под действием Праха Бодрствующего Сна. По полуразложившимся телам ползали какие-то искривленные мерзости, правда, более мелких размеров, — скорее ошметки плоти, вооруженные острыми зубами. И между ними и их первым приемом пищи за тысячелетия стоял бесхвостый призрак шотландского терьера.

Наполеон оскалился.

Мелкие мерзости скатались в один огромный ком плоти и двух десятков слюнявых ртов. Наполеон грозно тявкнул. Увы, голодная мерзость продолжала неуклонно надвигаться на четвероного смельчака.

Лоретта и шериф Копп застыли в немом ужасе. Они видели призрака, но жуткое создание размерами превосходило Наполеона почти вдвое, так что надежды почти не было.

Бесстрашный пес бросился на обидчика. Мерзость взвыла. Она еще не успела толком освоиться в этой реальности, и одного укуса собачьих зубов хватило, чтобы она лопнула, как желтый воздушный шар.