Она сжала губы. Это не просто что-то в ней, несомненно, здесь что-то еще. Что-то вторглось в нее, какой-то разлагающий вирус, который, даже когда она лежит здесь, распространяет свое тлетворное влияние на душу и тело. Она никогда не поверит, что все дело только в ней самой, что в ее душе начинает прорастать какой-то неожиданный порок. Это наверняка дом. Раньше он действовал на других, и она тоже не может рассчитывать на иммунитет.

Эдит вздернула подбородок и посмотрела через комнату.

Кресло-качалка закачалось.

— Лайонел, — прошептала она.

Нет. Ему нужно поспать. «Это просто энергия», — сказала себе Эдит. Неуправляемая, неразумная кинетика, двигающаяся по линии наименьшего сопротивления — хлопающие двери, дуновения, шаги, качающиеся кресла.

Она хотела закрыть глаза, но поняла, что, даже если сделает это, будет слышать ритмическое поскрипывание качалки. Эдит уставилась на нее. «Динамика. Энергия. Остаточные явления», — снова и снова повторяла она про себя.

И в то же время она знала, по-настоящему всегда знала, что в качалке кто-то сидит — кто-то невидимый. Кто-то жестокий, безжалостный, ждущий момента, чтобы уничтожить ее, уничтожить их всех. «Беласко?» — в ужасе подумала Эдит. А что, если он вдруг появится, огромный, устрашающий, и улыбнется ей, качаясь в кресле? «Здесь никого нет! — крикнула она мысленно. — Никого-никого!»

А кресло медленно раскачивалось. Вперед-назад. Вперед-назад.

* * *

23 ч. 28 мин.

В комнате стало жарко. Флоренс со стоном стянула с себя одеяло и бросила на пол. Повернувшись на бок, она снова закрыла глаза и велела себе: «Спать. А завтра мы снова вернемся к этому».

Пять минут спустя она перевернулась на спину и снова уставилась в потолок. «Бесполезно, — подумалось ей. — Этой ночью все равно уже не заснуть».

Слова Дэниэла ошеломили ее. Она всегда считала, что сотрудничает с доктором Барреттом, но никогда не осознавала абсолютной необходимости такого союза.

Она чуть было не пошла к нему сказать, что проблему Дэниэла Беласко нужно решать совместно, но потом поняла, что впустую потратит время. Для доктора Барретта не существовало никакого Дэниэла Беласко, это был продукт ее собственного подсознания. Что толку говорить ему? Его не убедило даже тело с кольцом. С какой стати записи в церковной книге изменят его отношение?

Флоренс беспокойно сбросила простыню и села. Что предпринять? Она не может просто стоять в стороне и позволить доктору Барретту прогнать Дэниэла из дома, не обеспечив ему упокоения. Эта мысль ужаснула ее. Обречь его отчаявшуюся душу на скитания будет преступлением перед Богом.

Но как избежать этого? Но о том, чего просил Дэниэл, не следует и думать. Она не должна.

Со скорбным вздохом Флоренс встала и прошла в ванную, где налила себе стакан воды. «Каким может быть другой выход?» — не давал покоя ум. С утра она постоянно молилась, умоляла, упрашивала — и никакого толку.

А к завтрашнему дню доктор Барретт будет готов пустить в ход свой аппарат.

На мгновение Флоренс испытала почти неудержимый порыв броситься вниз и сломать прибор, но отбросила эту мысль, рассердившись на себя за то, что такое вообще пришло в голову. Она не имеет права становиться на пути доктора Барретта. Это честный, добросовестный человек, посвятивший всю жизнь своему делу. И невероятно, насколько он приблизился к истине. Не его вина, что найденный им ответ не может быть исчерпывающим. Он ведь даже не верит в существование Дэниэла Беласко и, очевидно, не чувствует ответственности за то, что преследует его.

Флоренс поставила стакан и отвернулась от раковины. Должен быть какой-то выход, должен быть. Она бросилась обратно в комнату.