— Не совсем. Судя по твоим литературным познаниям, ты должен бы знать. Существует два типа фантазмов. Сексуальные, как твои, мои и, как ты верно заметил, большинства других людей. С ними переплетаются так называемые фантазмы всемогущества: миф об успехе, об абсолютной власти, о полном господстве. Мечты о прекрасных автомобилях, богинях на взморье, невероятном богатстве… — Я взглянул в лицо своему коллеге. — А теперь поставим себя на место убийцы. Я бы хотел, чтобы ты сыграл роль. Ты — этот убийца. Ты бог знает каким способом вот уже некоторое время изучаешь поступки и события жизни хорошенькой женщины. Дни, недели, быть может, даже месяцы. Ты чувствуешь, как в тебе растет жгучее желание. Правда? Играй свою роль и отвечай начистоту.

— Дайте подумать… Я вижу ее… Я преследую ее, уже давно наблюдаю за ней… Мне все труднее и труднее сдерживаться. Она одна, она желанна. Я знаю, что могу овладеть ею без всякого риска. Только от меня зависит когда и где.

— Так, хорошо. Теперь все готово. И вот однажды вечером ты овладеваешь этой девушкой. Ты делаешь с ней все, что тебе хочется. Как будто это Долли Партон…

— Да, она передо мной, спит… Я… я сделал этот шаг. Отступать поздно. Она… в моей власти…

— Она твоя. Ты раздеваешь ее. Очень медленно. И связываешь, чтобы подчинить своим желаниям, даже самым безумным. Что ты испытываешь в этот момент?

Он прикрыл глаза. Его воображение мгновенно предложило ему возможный сценарий.

Слова плавно потекли с его губ…

— Я неторопливо привязываю ее, потому что это возбуждающий момент… Я… я хочу ее. Но… не теперь… Я должен дойти до края…

— До края чего?

— Чего? Моих желаний…

— Каких?

— Не знаю… Я просто действую.

— И что же ты делаешь?

— Подвешиваю ее. Тяну за шнур и приподнимаю…

— Она проснулась?

— Да… Просыпается… Медленно…

— Как она реагирует?

— Боль, которую выражает лицо, сводит меня с ума. Она знает, что сейчас умрет…

— И тогда ты начинаешь кромсать… Один, два, три… сорок восемь разрезов… Несколько часов подряд… Что происходит в твоей душе?

— Я… — Он встряхнул головой. Его расширенные зрачки напоминали два черных солнца. — Хватит, комиссар… Я больше не могу. Я не понимаю эту сволочь! Зачем вы меня об этом спрашиваете?

— Чтобы доказать тебе, что этот тип думает не так, как мы. Никто из нас не мог бы совершить подобного ужаса с такой скрупулезностью, не спеша, в течение многих часов, когда желание изнасиловать ее даже не пришло ему в голову.

Сиберски отступил на три шага:

— Но это немыслимо! Он точно сдерживался от половых сношений! Из боязни оставить следы!

— Представь, что ты имеешь патологические склонности. Мог бы ты в подобной ситуации удержаться и не изнасиловать ее?

— Нет, не думаю…

— Я прочел достаточно журналов, которые выпускает Парижское психоаналитическое общество. Со всей очевидностью установлено, что сексуальные импульсы, так же как боль и страх, не поддаются контролю. Если кто-то обжигается, прикоснувшись к горящей газовой горелке, что он делает? Отдергивает руку, потому что не может себя КОНТРОЛИРОВАТЬ. В худшем случае наш убийца надел презерватив, но все же он ее изнасиловал — до или после смерти… Нет. Этот тип действует согласно другим установкам, отличающимся от простого акта убийства.