— Видишь ли, Сашенька, — язвительным голосом произнесла она, — у моего братца и его друзей есть замечательная игра. Они выбирают себе собачек и те бегают по кругу друг за другом на потеху брату и его друзьям. По-моему, идеально тебе подходит? Не находишь, а, пёсик?

— Очень смелое заявление для той, кто решилась подойти к собаке без ошейника, — хмыкнул я. — Так ведь и укусить могут.

— Смотри, как бы на поводок не посадили. Хочешь куплю тебе ошейник, пёсик? Будешь ходить за мной, как и подобает послушной собачке.

Я широко улыбнулся.

— Прости, но я не любитель подобных отношений.

— Да? С чего бы это?

— Не, у нас с тобой точно ничего не получится, — бросил я, уже окончательно наплевав на любые правила приличия. Есть у меня самоуважение в конце-то концов или я тут просто погулять вышел? — Мне нравятся умные девушки, которые знают себе цену, а не стервы вроде тебя, у которой золотая ложка в заднице застряла. Да и мы с тобой по знаку зодиака не сходимся. Видишь ли, я лев, а ты злая сука.

Её аж перекосило.

— Ах ты дрянь! Да я…

— А ну оба прекратили! — рявкнул Лазарев и в кабинете на несколько мгновений замигали лампы, будто от перегрузки.

— Рома! Да что он себе позволяет! Этот жалкий…

Я сделал резкий шаг вперёд, оказавшись с ней практически вплотную.

— Гав!

Лазарева от неожиданности аж отшатнулась на несколько шагов.

— Значит, собак ты всё же боишься, — не скрывая своего удовлетворения произнес я, глядя на её покрасневшее от злости и возмущения лицо.

Видимо, достаточно хорошо зная свою сестру, Роман вмешался раньше, чем эта девка окончательно слетела с катушек.

— Достаточно! Настя, иди в отдел кадров!

— Я…

— Сейчас же! — повысил он голос до такого тона, что становилось понятно: снова он повторять не станет.

Анастасия несколько секунд играла с ним в гляделки, но сдалась и фыркнув, прошла мимо меня задрав нос и вышла из кабинета.

Мы остались одни. Я смотрю на Лазарева. Он смотрит на меня. Искра, буря, безумие… ладно, вру. Но атмосфера в кабинете стала сильно так себе. Примерно, как перед грозой.

— Саша, — наконец произнёс Роман, буквально рухнув в кресло. — Какого дьявола ты тут устроил?

— Прости? — не понял я. — А ты чего ждал? Сам сказал неформально. Что я тут у неё в ногах ползать начну? Или, что? Что клоун какой-то, чтобы её развлекать? Совсем ума лишился…

— Ты поосторожнее с выражениями, — пригрозил он мне, но поздно. Меня это уже не особо волновало.

— Да хрен там. Или, что? Решил, что у меня чувства собственного достоинства нет? Что я буду вот так стоять и терпеть, как она на меня ушат помоев выливает? Да, конечно. Вот прямо сейчас. Ты сам сказал, что мы можем общаться неформально.

— Я же не это имел в виду! Вообще-то я надеялся на то, что просто познакомлю вас…

— Ну вот и познакомил, — буркнул я. — Прости, конечно, со всем уважением к тебе и твоему отцу, но твоя сестра злобная и в конец охреневшая стерва.

— Ты перебарщиваешь, — как-то вяло отмахнулся он от моих слов, но я по его лицу видел, что Роман и так это знает. Более того, не просто знает, а полностью согласен со столь ёмкой и точной характеристикой. — Ладно, проехали. Этого всё равно уже не исправить.

— Да какая разница, — только и пожал я плечами. — Мне с ней детей не крестить. Так что ты хотел?

А вот сейчас не понял. С чего у него такое выражение лица, будто он хочет одновременно заржать и расплакаться.

— В чём дело? — уже осторожнее спросил я его.

— Видишь ли, я действительно позвал тебя по рабочему вопросу, — с какой-то странной обреченностью в голосе сказал Лазарев, глядя куда-то в окно.