А вот Анастаса переместил на место несения службы. Дальнейшей.

Смотавшись на Чёрный рынок и застав там мрачных воинов-наёмников, я перенёс и их с грузом. И, поскольку земля Кустовская стала очищаться от некоторых преступных элементов, направился на базу «Единорогов».

…

— Вы уверены, что всё это нужно?

— Да, — кивнули мне оперативники.

— Ну ладно, делайте.

В животе урчало, я перехватил у майора несколько баранок, выслушал его краткий и толковый доклад (он такой человек, у него всегда есть доклад об обстановке и проделанной работе) и спустился в подвал здания.

В подвале были оборудованы камеры, в настоящее время почти все заполнены. Камеры маленькие, если не сказать, что крошечные, зато у каждого к стене прикручен рукомойник, к полу прикручен примитивный унитаз.

К стене прикручена кушетка с тоненьким матрасом. Одеяла выдаются только вечером.

Все камеры шли вдоль длинного коридора, таким образом, что задержанные не могли видеть друг друга, а только слышать. Свет в изобилии попадал с улицы, этаж не подземный, а полуподвальный.

Спонсор решёток, унитазов и всего прочего — само собой, китайцы, которые это всё скрупулёзно посчитали (но по оптовой цене) и удержат из моих доходов с прииска, торговой фирмы и работы БЦ.

Словом, меня устраивает. Вообще, когда на счетах во всех банках Кустового покоится пара миллионов, к финансовым вопросам начинаешь относится легче. Легко рассуждать о выходе из зоны комфорта, когда она у тебя есть.

— Так. Фамилия! — рыкнул я в камеру, которую открыл для меня один из единорогов.

— Зачуханов!

— За что отбывал каторгу до побега?

— Два мешка пшеницы украл для голодных дитяток. Не губи, барин.

— Не ври мне, у тебя отродясь дитяток не было. Кто организовал похищение моих родственников? Отвечай!

— Я не знаю!

— Не ври мне!

— Что мне пусто было! Это вообще не наши, мало ли кто? Может, это цыгане вообще.

— Не ври мне, я сказал, — грозно пророкотал я. — А то застрелю. Где их удерживают?

— Не знаю.

— Меня такой ответ не устраивает.

Я достал и громко передёрнул затвор кольта, звонкое эхо жутко прокатилось вдоль камер.

— Отвечай или пристрелю как собаку!

В коридорах моих казематов царила тишина, даже мыши не скреблись, хотя по камерам сидела куча схваченных боевиков, а также Хомяковы в количестве двух штук.

— Стреляй, я не боюсь!

Глава 25

Роль снайпера в истории

— Стреляй! — мой собеседник истерично закричал.

Грохнул оглушительный выстрел, потом за ним ещё один и ещё, и четвёртый.

В образовавшейся затем мёртвой тишине с мягким звуком упало тело, а я, словно почуявший кровь разъярённый зверь, с бешеным криком выскочил из клетки:

— Открыть следующую камеру!

Пока оперативник с бледным лицом открывал, в магазин кольта с хорошо слышным по всему коридору лязгом добавилось недостающее число патронов. В этой камере сидел один из боевиков уже рангом повыше, между прочим, урядник, это что-то вроде сержанта, то есть лицо явно более осведомлённое, чем остальные.

Оперативник за моим плечом сделал ему страшное лицо, показывая знаками, что я сошёл с ума. Заметив это, я лишь криво ухмыльнулся:

— Не бзди, офицер, у нас их ещё полно. Распорядись пока убрать тело, мешок только пусть возьмут, а то грязновато чего-то получилось.

У меня в коридоре был небольшой деревянный стул, я перенёс его в камеру и сел.

Задержанный сжавшись сидел на середине кушетки и, боясь лишний раз пошевелиться, смотрел перед собой.

— Так, голубчик, начнём с тобой, — театральным (на самом деле, много раз отрепетированным) движением я спрятал кольт.