Колонизаторы имели превосходство в военной технике и медицине, располагали эффективными административными моделями, обладали хорошими дипломатическими и политическими навыками, а также – в отличие от многих предыдущих завоевателей – были очень энергичны и любопытны. Все это позволило нескольким десяткам тысяч британцев доминировать в Индостане. Афганцы игнорировали британскую власть еще несколько лет только благодаря ожесточенному сопротивлению пенджабских сикхов. Это была настоящая роскошь – но дурранийские монархи ее не оценили и даже вряд ли заметили.

Политическая карта мира изменилась задолго до описываемых событий. На момент смерти Ахмад-шаха Дуррани европейцы уже активно проникали в Южную Азию. Местные жители называли их фарангами (искаженное произношение имени «Фрэнк»), но в Индии на первый план выдвинулась особая категория фарангов – энграйзи (англичане). В 1707 г. Англия и Шотландия объединились в Великобританию, однако энграйзи по-прежнему были скромными купцами и ремесленниками, которые тихо трудились на маленьких факториях, возведенных с высочайшего дозволения Великих Моголов.

Восточные люди смотрели на западных людей свысока – и совершенно напрасно. Энграйзи и прочие фаранги боролись между собой за право торговать в Индии. Сперва французы и британцы вытеснили португальцев – а затем схлестнулись друг с другом. В 1743 г. – за четыре года до того, как пуштуны избрали своим повелителем Ахмад-шаха – британцы уже сражались с французами на восточном побережье Индии. Фактически они делили чужую страну – но тогда никто об этом не подозревал.

После поражения в Семилетней войне французы могли жить в Индии только «под британской защитой». Энграйзи еще не понимали, что они завоевывают саму Индию, – ибо еще не собирались ей править. Их интересы оставались сугубо коммерческими. Лондон не держал на Индийском субконтиненте правительственных чиновников либо иных официальных лиц, и британское присутствие там ограничивалось Ост-Индской компанией – которая служила государственным интересам, но все-таки являлась частной фирмой и стремилась максимально увеличить свои доходы.

В июне 1756 г. между индийцами и англичанами вспыхнул скандал. Вспыльчивый наваб Сирадж уд-Даула напал на Форт-Уильям – главное британское поселение в Бенгалии, давшее начало городу Калькутта. Крепость была захвачена, и по приказу наваба полторы сотни энграйзи бросили в крошечную тюремную камеру. К утру большинство англичан погибло от ран и удушья. Европейская пресса окрестила камеру «калькуттской черной дырой». Когда новости об этих зверствах достигли штаб-квартиры Ост-Индской компании в Пондичерри, ее администрация немедленно отправила в Калькутту своего агента Роберта Клайва, дабы тот наказал сумасбродного феодала. Клайв отправился в Калькутту с небольшим отрядом, легко разгромил войско Сираджа уд-Даулы и сделал навабом его племянника. Операция называлась битвой при Плесси (Палаши) – но вряд ли заслуживает термина «битва». Скорее, она напоминала административную процедуру, при которой одного зарвавшегося чиновника заменяют другим. Победа при Плесси не ознаменовала британского завоевания Бенгалии – но обозначила момент, когда все, включая британцев, осознали, что они уже контролируют Бенгалию. Никто не мог точно определить, когда произошло завоевание.

Дело «калькуттской черной дыры» разыгралось на восточном побережье субконтинента в том же году, в котором Ахмад-шах разграбил Дели. Афганцы казались гораздо более могущественными, чем англичане. В конце концов энграйзи просто заменили одного наваба другим; афганский же монарх превратил бабуридского императора в послушную марионетку. Пока британцы раскрывали свою силу на востоке Индии, Ахмад-шах утверждался на западе. Дели лежит в 1500 км от Калькутты, а Кандагар – родной город Ахмад-шаха – находится еще на 1153 км дальше.