Майор почесал кончик носа, как бы размышляя, повторить вопрос или нет… Время ведь смутное, а человек незнакомый. Все-таки выпивший человек более раскрепощен.

— Говорят, сейчас в Союзе начали шерстить с рейдами кинотеатры, парикмахерские, магазины.

— Ну да, — кивнул Кирилл, — есть такая неофициальная директива. В основном к ней привлечены участковые, патрульно-постовая служба и дружинники. Уголовный розыск от этой обязанности освобожден.

— Ну и правильно, — угрюмо насупился Евтушенко и с сожалением посмотрел на безжизненно лежащую перед ним пустую фляжку, тяжело вздохнул и добавил: — Во время войны десятилетние пацаны до станка не могли достать, так ящик под ноги подставляли и пахали по десять часов, без выходных. А теперь что, молодые, здоровые мужики и бабы зарплату получают, а работать не хотят. Каждый думает о себе, любимом, как бы поплотнее набить брюхо да чего-то притащить в свою норку. И ни у кого не болит голова о том, что здесь идет война и гибнут молодые пацаны. Закручивают гайки — и правильно делают. Я бы для этих тунеядцев ввел штрафбаты, не хотите находиться на трудовом фронте, так будете на военном.

— Товарищ подполковник, а вы сюда откуда и как попали? — чтобы как-то разрядить обстановку, обратился Марков к Гончарову.

— Из МУРа, — равнодушно ответил подполковник, все свое внимание сосредоточив на распечатывании пачки болгарских сигарет «БТ».

— Это как же из МУРа? — опешил Марков.

— По залету, — горько усмехнулся Гончаров, подняв взгляд на Кирилла, задумчиво добавил: — По залету, дружок, как и ты…

Открытый внедорожник «Лендровер», подобно глиссеру, прыгал на ухабах горной дороги, то и дело заставляя пассажиров подпрыгивать на своих местах. Следом за джипом тащился мощный угловатый армейский грузовик, в кузове которого сидело два десятка пакистанских горнострелков. Смуглолицые солдаты были вооружены длинноствольными автоматическими винтовками германского производства «Г-3». Их бесстрастные лица не выражали абсолютно никаких эмоций, профессионалы, которых не один год готовили как боевые машины, каждую минуту были готовы к войне. Им было все равно, убивать или умирать.

Солдаты сопровождали машину с иностранным гостем. Пакистан хоть и считался страной не воюющей, тем не менее называться мирной никак не мог. Особенно это касалось приграничных районов, где кишмя кишели племена кочевников, отряды моджахедов и просто банды разбойников с большой дороги.

Гость был сорокалетним американцем в легкой кофейного цвета форме без каких-либо знаков различия. Его голову прикрывала бейсболка с длинным козырьком и эмблемой техасских баскетболистов на тулье.

Возле американца неподвижно сидело двое телохранителей, вооруженных длинноствольными автоматами. Наемники, еще недавно воевавшие в Африке, теперь пытались заработать в регионе Среднего Востока.

Агент ЦРУ не особо доверял наемникам, но директива руководства разведки требовала сократить до разумного минимума присутствие американцев. Поэтому джи-ай заменили наемниками, а сам агент представлялся не идентифицирующим именем Джон Смит, настолько распространенным в США, что в полиции так обычно именовали безымянные трупы. Впрочем, разведчик вполне отдавал себе отчет в том, что в случае плена или гибели он также станет безымянным американцем.

Джип и сопровождающий его грузовик перевалили через небольшой пригорок и оказались в небольшой долине, где за долгие годы почва была выжжена безжалостным солнцем, рыхлая, покрытая глубокими трещинами, она отливала темно-бурым цветом. Как будто кто-то невидимый забросал всю поверхность черепками битых глиняных горшков.

В центре долины раскинулся большой тренировочный лагерь, в котором готовили отряды моджахедов для войны против Советской армии в Афганистане.