— Вот, видите, Николай Иванович, — сказал я Пирогову, велев подготовить гречанку к операции, — во время войны люди не только умирают, но и рождаются. Вы не поможете мне.

— С преогромным удовольствием, Игорь Петрович, — с улыбкой сказал мне Пирогов, и отправился мыть руки, и облачаться в стерильную одежду врача-хирурга.

11 июля (29 июня) 1877 года. Вечер. Константинополь,

Полковник ГРУ Вячеслав Бережной

Сегодня почти все наши сухопутные части сведенные в механизированную бригаду, выступили к Шипкинскому перевалу. За тот месяц, что прошел с момента освобождения «Второго Рима», у многих из нас завелись друзья и знакомые среди христианского населения бывшей столицы Оттоманской империи.

А нехристианское население резко уменьшилось, ибо мы разрешили беспрепятственно и абсолютно легально всем желающим выехать на ПМЖ в Анатолию. Существовало только одно «НО». Беспрепятственным этот путь был только для бедноты, для торговцев и мастеровых. Для пашей, беков, эмиров и прочих беев «пропуском» стала обязательна сдача в казну Югороссии имущества, награбленного поколениями их предков у христианских народов. Оставшиеся должны были или где-то работать, или положить зубы на полку, добывая пропитание любым легальным способом. А те, кто пытался сделать это нелегально, попадал в каталажку. Оттуда у них было два выхода — или на принудработы, или отправка с очередным караван-конвоем в Анатолию.

Крупные денежные штрафы были наложены на купеческие и банкирские дома, в основном греческие. Так их наказали за сотрудничество с султанским режимом. Те же купцы, которые по дешевке скупали у башибузуков добро после погромов, понесли более строгое наказание. И них конфисковали все имущество, а сами купцы, точнее, «барыги» — скупщики краденого, загремели в тюрьму, а особо «отличившиеся» были торжественно повешены на рыночной площади.

Короче, за этот месяц город был основательно вычищен. Сегодня утром случилось еще одно событие. Император Александр II прислал на имя поручика Никитина телеграмму, в которой за долгую и преданную службу поздравил его майором. Видимо, после спасения любимой дочери из британских застенков Александр II стал особо щедр на ордена и чины. Ранее поручик, а с сегодняшнего дня, майор Никитин, используя свои старые связи среди греков, наладил агентурную сеть, которая выявляла шпионов иностранных разведок, главарей разбойничьих шаек и наркоторговцев. С ними разговор был короткий. Город находился на военном положении, и потому приговоры выносились максимально строгие и приводились в исполнение без проволочек.

А вот майор Леонтьев нас покинул. Нет, с ним все в порядке, просто приехавший в Турцию из САСШ негоциант Макс Шмидт, решил перебраться подальше от этих русских варваров в «единственно свободную и демократическую страну в Европе» — Англию. Теперь и у нас и у Игнатьева есть в стане врага настоящий резидент, снабженный современными средствами связи. Внедрение прошло успешно, и разведки Российской Империи и Югороссии имеют у самых корней британского дуба своего «крота». Каждый день от него поступают ценнейшие сводки о том, что происходит в британской столице. — Красота! И самое главное, никакого риска, что рация может быть запеленгована.

Все, поднимая тучи дорожной пыли, боевая техника тронулась с места. Единственный вид твердого покрытия в этом века — каменная или кирпичная мостовая. Но здесь эта роскошь имеется только там, где ее уложили еще во времена Византии. Стоят эти дороги сотни лет, и ничего им не делается. Естественно те, которые избежали печальной судьбы — быть разобранными на стройматериалы.

В густых желтых клубах пыли скрылись машущие платками провожающие нас женщины.