— Еще один момент, — подняла вверх палец Лариса, — можно еще раз заглянуть в комнату Андрэ?

— Пожалуйста, — не скрывая своего недовольства, буркнула хозяйка.

Лариса прошла в комнату и осмотрелась вокруг. Что хотела здесь увидеть, она, пожалуй, объяснить не могла. Просто захотелось осмотреть вещи. Порой они говорят гораздо больше о своих хозяевах, чем что-либо еще.

— А книги эти ваши? — спросила она у хозяйки, подходя к книжной полке.

Галина Семеновна, мельком взглянув на полку, тут же ответила:

— Почти все мои. Но вот этих, — указывая на книги русских классиков, — у меня не было.

«Наверняка квартирант что-то читал», — подумала Лариса и заглянула под подушку. У нее самой была такая привычка — класть книги в это самое место.

И она обнаружила на простынке небольшую книжицу. Лариса подняла ее и прочитала имя автора: Антон Неводов. Это был сборник стихов. Причем автор ей был совершенно неизвестен.

— Что-нибудь нашла? — подошел к ней Карташов.

— Да вот, — рассеянно перелистывая страницы, показала она ему книжку. — Кстати, очень сентиментальные стихи, — и, открыв наиболее истрепанную страницу, она продекламировала четверостишье:

Следователь Карташов, понимавший, видимо, в поэзии так же, как студент театрального училища в токарных станках, кивнул в знак согласия.

— Кстати, судя по истрепанной странице, они Андрэ очень нравились. И странным мне кажется все это, — задумчиво заметила Лариса.

Хозяйка тем временем совсем приуныла и решила, наверное, что ее «гости» никогда уже не уйдут. Заметив это и еще раз оглядев все вокруг, Карташов кивнул Ларисе на дверь, показывая таким образом, что им пора. Она встала и направилась к выходу.

— Комнату я пока вынужден опечатать, — обратился Карташов к Галине Семеновне.

И, опережая ее протест, тут же добавил:

— Это ненадолго. До выяснений всех обстоятельств дела. А то, может, родственники какие найдутся…

— Какие уж тут родственники! — совершенно расстроенно заметила хозяйка.

И, махнув рукой, ушла на кухню, вероятно, для того, чтобы не видеть подобного вандализма по отношению к ее жилплощади.

Карташов повесил пломбу на дверь комнаты, и они с Ларисой поспешили на выход.

— И что ты обо всем этом думаешь? — спросил следователь.

— Пока еще не знаю, но… Опять Горецкая… — Лариса посмотрела на Карташова цепким взглядом.

— Да мало ли что она могла тут делать! Может быть, в роль входила, — отмахнулся Карташов.

— Я понимаю: Горецкая — жена депутата, пусть и местного масштаба. Кому охота связываться. Тем более вызывать на допрос, — в интонации Ларисы послышалось ехидство.

— На какой допрос? — возмутился Карташов. — Ты что?! В качестве кого я ее вызову? Свидетельница? Обвиняемая? Нет, — он сделал категоричный жест рукой. — Пока не будет фактов, я не имею права.

— Просто боишься, — спокойно констатировала Лариса.

Олег промолчал, только каким-то раздраженным жестом открыл подъездную дверь.

— Хорошо, — вздохнула Лариса, подходя к своей машине. — Значит, право буду иметь я.

Карташов неодобрительно посмотрел на нее, хотел что-то сказать, но промолчал и только вздохнул.

— Ладно, мне в отделение пора. У меня еще куча дел.

— Тебя подвезти?

— Нет, спасибо, мне тут рядышком.