Клык пропал в субботу, видимо, когда они дурачились в воде с Мариной. Обнаружив пропажу накануне вылета Нефёдов расстроился. Марина вначале насмехалась над его суеверностью, а потом дала ему на счастье пробку от одной из прихваченных с собой пивных бутылок…

Парень ярко представлял себе ухмылки коллег за спиной. Он уже пережил подобное насмешливо-снисходительное отношение к себе, как к летчику-истребителю. От одной только мысли об ожидающем его новом унижение, самолюбивого юношу бросило в холодный пот. Поэтому когда прапорщик потребовал у неизвестного гражданина объяснить причину его появления у секретного объекта, Игорь растерялся. Вместо того чтобы предъявить старшему по КПП служебное удостоверение и командировочное предписание он промямлил, что его ждёт офицер секретной части. При этом от волнения Нефёдов неправильно назвал фамилию нужного сотрудника авиабазы. В общем, он снова угодил в штопор!

Встреча у КПП кончилась вызовом начальника охраны и задержанием «неизвестного гражданина». Арестанта под конвоем автоматчика препроводили в помещении местной комендатуры. Правда до обыска и допроса дело не дошло. Вскоре всё выяснилось и перед Нефёдовым даже извинились. Но от позора уже было не скрыться. Игорю казалось, что все здесь смотрят на него, как на свалившееся непонятно откуда чистое недоразумение. После такого нелепого инцидента можно было ожидать чего угодно вплоть до отстранения его от участия в операции. На какое-то время о Нефёдове забыли. Он сидел в комендатуре и ждал решения своей участи, готовясь к самому худшему.

«Аэродромное начальство уже наверняка сообщило о происшествии наверх, – уныло размышлял лейтенант. – После моего циркового появления здесь „стратеги“ имеют все основания потребовать прислать для выполнения важного государственного задания более адекватного сотрудника».

Поэтому Игорь вначале даже не поверил в своё счастье, когда за ним явился тот самый капитан Пятаков, которого он от волнения назвал Копейкиным. Куратор буднично сообщил, что время вылета окончательно согласовано с синоптиками и диспетчерской службой.

– Сейчас пройдёте медицинский осмотр и инструктаж по безопасности и системе катапультирования. Затем получите всё необходимо снаряжение, – деловито инструктировал капитан благодарно хлопающего на него ресницами мальчишку. – Потом представлю вас командиру корабля. В столовую пойдёте уже вместе с экипажем.

Взамен Игорю выдали полный комплект лётной одежды, который включал в себя не только высотный костюм, лётный гермошлём и высокие ботинки на молнии, но даже носки и специальное шёлковое термобельё. Поверх высотно-компенсирующего костюма полагалось надеть обычное лётноё обмундирование – комбинезон, кожаную куртку и перчатки.

На случай долгого купания в океане после внезапного катапультирования Игорь получил надувной спасательный жилёт. В жилет была встроена ампула с яркой краской. Оказавшись в воде, её требовалось разломить, чтобы оранжевым пятном обозначить своё месторасположение для поисковой авиации.

Будучи пилотом истребителя, Игорь и не подозревал, что «бомбёров» так основательно экипируют. Следом ему вручили «ливчик» – разгрузочный жилет с комплектом выживания и кобуру-приклад девятимиллиметрового пистолета Стечкина. Благодаря специальной плечевой подвеске кобура удобно крепилась под мышкой вплотную к жилету и не могла потеряться или стать причиной травмы при экстренном покидании самолёта. Сотрудник склада показал специальный кармашек в нагрудном жилете, в котором лежали две запасные обоймы к пистолету.