К этому времени положение Пруссии стало тяжелым. Основные силы государства были исчерпаны, лучшие воины убиты, города и деревни разорены. Унижение или самоубийство ожидало Фридриха. Он состарился за несколько месяцев. Как вспоминает приближенный Фридриха II Гейсер, он видел короля в декабре 1761 года сидящим в уцелевшей от пожара части Бреславского дворца: «Он представляется нам как бы сидящим на развалинах, не имеющим перед собой ничего в виду, кроме развалин. Оторванный от общества, неподвижно устремив взоры в темное будущее, он почти ничего не видит, не заводит речи ни о чем, кроме деловых разговоров».

И вот, в самом начале 1762 года для короля блеснул «солнечный луч» — 25 декабря 1761 года умерла императрица Елизавета Петровна, и король получил послание от только что вступившего на престол Петра III с предложением заключить мир без всяких уступок и контрибуций. Фридрих тотчас ответил: «Моя голова так слаба, что я не могу вам ничего больше сказать, только одно — царь России божественный человек, которому я должен воздвигнуть алтари». Король назвал Петра «государем, у которого сердце поистине немецкое», что, в общем-то, верно.

В апреле 1762 года сепаратный мир был подписан, Восточная Пруссия была возвращена королю, русские, по воле императора, начали собираться в поход на Данию, некогда обидевшую Голштинию, и Фридрих несколько воспрянул духом. Время работало на него. Французы, австрийцы и все другие участники войны уже устали от конфликта и искали пути к миру. Война закончилась в 1763 году подписанием двух договоров — 10 февраля в Париже и 15 февраля в саксонском замке Губертсбург. Парижский мир принес победу Англии: она отняла у Франции Канаду, большую часть Луизианы, получила Флориду, острова в Вест-Индии, Сенегал, владения в Индии. Куба отошла к Испании. На море укрепилось английское господство. В замке Губертсбург собрались представители Пруссии, Саксонии и Австрии. Вечный спор Марии-Терезии с Фридрихом из-за Силезии все-таки закончился в пользу Фридриха — даже истекая кровью, он не выпустил из рук добычу своей молодости. Мария-Терезия была в трауре, Силезия осталась у врага. Польский король получил назад свою «отчину» — Саксонию, уже изрядно ограбленную пруссаками. Россия на конференции не присутствовала: реки пролитой русской армией крови ушли в песок, все перечеркнуло сепаратное соглашение Петра III с Фридрихом. Восточную Пруссию пришлось оставить Фридриху, хотя король больше никогда не приезжал в анклав — он презирал его жителей за то, что, присягнув Елизавете, те изменили ему.

Прошло совсем немного времени, и мир забыл, из-за чего, собственно, поссорились один малосимпатичный господин из Берлина и три прекрасные дамы из Вены, Версаля и Петербурга.

Глава 13

«Я буду царствовать или погибну!»

Когда Елизавета Петровна стала императрицей Всероссийской, то первое, что она сделала, это вызвала из Киля, столицы Голштинии, своего племянника, сына своей старшей сестры Анны Петровны, герцога Карла-Петера-Ульриха. Он был сиротой. Его двадцатилетняя мать умерла вскоре после рождения сына, 10 февраля 1728 года, а отец, герцог Карл-Фридрих, скончался в 1739 году, оставив престол одиннадцатилетнему сыну. В январе 1742 года голштинский герцог был привезен в Россию.

Приехав в Россию, мальчик недолго оставался в немцах. Его перекрестили в православную веру, нарекли Петром Федоровичем и 7 ноября 1742 года объявили наследником русского престола, «яко по крови нам ближнего, которого отныне великим князем с титулом „Его императорское высочество“ именовать повелеваем». В церквях Петра отныне поминали сразу после императрицы, при встрече не только он прикладывался к руке Елизаветы, но и она целовала его руку.