| И каждое утро мне нужно было вставать, доить корову, отгонять её в стадо. А вечером встречать корову, доить… Корова не знает ни праздников, ни выходных. Её нужно каждый день кормить, за ней убирать. Ты не можешь никуда уехать, даже, если в отпуске. Самое большее — это поездка в город в течение дня. К вечеру нужно успеть — встретить корову, подоить… У женщины семья — это её хозяйство. В праздники, выходные, в отпуске, нужно встать приготовить еду — дети, муж уже крутятся вокруг. Они крутятся три раза в день. Кушать… Кушать… Кушать… Продолжительность жизни. «Чего жена едает, того муж не видает». Жена любит солёненькое — муж всю жизнь кушает солёненькое. Жена любит жирненькое — муж кушает жирненькое. Жена лапшу — и муж лапшу. У жены камни в почках — у мужа камни в почках. Жена в сорок лет охладела к мужу — у мужа аденома простаты. Впрочем, это уже не про еду. Ну, и как же я зажил в своём приобретённом одиночестве? Да, ничего хорошего. Всё сам. Кругом один. Вечером, когда ходил за коровой, встречался с Анхисом Димитриевичем, сельским учителем. Он был моим давнишним другом. Много совместных бесед проводили о положении в народном образовании, я пытался что-то своё поговорить, о литературе. Анхис Димитриевич в обсуждении вопросов литературы проявлял встречный интерес. После десяти лет знакомства решились заговорить и про бап. Всякий раз при встрече я читал учителю какое-нибудь двух-четырёхстишие, сочинённое прямо по дороге, типа: «Всю жизнь носил бы на хую, Тебя, красавицу мою…». Несмотря на высокое учительское звание, ничто человеческое и в этом плане оказалось не чуждо Анхису Димитриевичу. Правда, на момент моего оглушительного семейного краха, он находился от меня в весьма выигрышном положении. С появлением на селе компьютеров, и его не обошла эта зараза — знакомство с виртуальными дивами. Но ему повезло в два раза больше, чем мне. Во-первых, его зазноба оказалась по местожительству чуть ли не по соседству — в соседнем районе, в каких-то двух-трёх часах езды по просёлку. И, во-вторых, его жена ничего совсем не подозревала, потому что о компьютере знала только то, что выключать его нельзя путём выдёргивания вилки из розетки. Но всё равно выдёргивала. Ну, и — вот… Анхис Димитриевич — счастливый обладатель сразу двух женщин, а у меня — ни одной. Ещё и всё ското-огородное хозяйство, смысл ведения которого совсем потерялся. Где женщина — там и дом. Уезжаешь с женщиной на дачу, в отпуск — только и всего-то, что рядом с тобой обыкновенный человечек с сумочкой, а — дом, уют передвигаются вместе с ней. Повесила платьице на плечики, зацепила за гвоздик в поезде — и тут уже дом. Откуда-то пирожки, варёная курица, яички всмятку… Наступили — отдельные, одинокие, ночи. Кровать сразу стала непомерно большой. Неудобной. Горбатой какой-то. Всю ночь ворочаешься — там яма, а там — бугор, давит. Без конца просыпаюсь. Тишина мёртвая. Никто рядом не дышит. Рука, забывшись, привычно тянется к родному телу — пройтись касанием по милым тайнам и спать дальше. А — нету тела. И тайны исчезли, растворились, Бог знает, где. Понимаю холостяков. Они привыкли, чтобы рядом никто не дышал. Холостяк может спать в морге, как у себя дома. А я привык быть частью, половиной. И, если рядом нет жены — то сам по себе я уже какой-то неполноценный. С физическим увечьем. Когда не хватает не просто руки, там, или ноги, а — целой половины. И я теперь дома сплю, как в морге. Плохо сплю. Сам виноват? Полагается, конечно, сказать, что — да. Кобелина поганый. Хотя уже и виртуальный, но суть от этого не меняется. Но! Обыкновенный же я! Как все. «Так же, как все, как все, как все, я…». Ну, должен всякий нормальный мужик непрерывно интересоваться прекрасным полом. Ну — должен! Если не интересуется, тогда и в семье — зачем он такой нужен? Возлюби ближнего, как самого себя. |
