Аргирос уже чуть было не ответил «нет», но вовремя спохватился. Фрагменты картины в его голове сложились воедино.

– Вот почему твой слуга рассказал ту лживую басню Гоарию!

– Чтобы заставить тебя работать на меня, ты имеешь в виду? Да, разумеется, дорогой Василий.

Она протянула руку, чтобы потрепать его за щеку, что одновременно и подкупало, и возмущало его. Он надеялся, что это не читалось по его лицу, но подозревал обратное. Мирран понимающе улыбалась, но уже без насмешливой нотки в голосе добавила:

– Я уже говорила тебе, что кочевники угрожают обоим нашим государствам. Кроме того, у тебя есть оружие, которое мы можем обратить против них.

– Вино – это ты имеешь в виду?

– Вот именно. Чем сильнее киргизы напьются, тем больше у моего плана шансов на успех.

Попав в ее сети, магистр даже немного проникся жалостью к кочевникам. Их были тысячи, а она одна, но Василий сомневался, что силы противников равные.

– Мы погрузим вино на повозки, – смирившись, сказал он.

Об адском порошке он не упомянул. В Дарасе он использовал совсем немного порошка – совсем чуточку. Мирран трудно было бы представить, какой силой обладало полтонны этого вещества.

Когда Аргирос велел своим парням приняться за работу, к нему кинулся Супса.

– Вы уходите? Не оставляйте нас! – взмолился хозяин гостиницы.

– Боюсь, у меня нет выбора, – сказал магистр.

Он злобно взглянул на Мирран. А она мило улыбнулась, рассчитывая еще сильнее досадить ему. Магистр решительно отошел в сторону.

Около полуночи небольшой караван из повозок и навьюченных лошадей с грохотом выехал со двора. Всадники уже меньше напоминали торговцев, как то было при въезде в Дарьял. Тогда некоторые из них тоже были в кольчугах, но различие состояло не в этом. Греки больше не притворялись, и по осанке, взглядам и решительно сжатым губам в них можно было безошибочно распознать воинов. Завидев их, даже пьяные мятежники тут же убирались с дороги.

– Хорошая у тебя команда, – заметила Мирран. Она сидела рядом с Аргиросом, который правил первой повозкой, груженной вином. В последней из четырех повозок ехал Евстафий Рангабе – все единодушно согласились, чтобы он сам единолично нянчился с адским порошком. Если по несчастью повозка взорвется, думал магистр, она убьет скакавших сбоку охранников и разнесет все остальное, но иногда иллюзия безопасности успокаивает.

Аргирос криво усмехнулся: то же можно сказать и об иллюзии командования.

– Они теперь пляшут под твою дудочку, – проворчал магистр.

Он потерял бы самообладание, если бы Мирран опять стала острить и умничать, но она лишь кивнула.

«Все же она – профессионал», – напомнил себе Василий.

Он волновался, выпустит ли их стража через ворота (неизвестно, остались ли стражники у ворот или же они покинули пост и присоединились к грабежам). Стража оказалась на месте и подняла тревогу, но офицер махнул Аргиросу рукой, давая разрешение на проезд.

– Бежите при первой возможности, верно? – спросил офицер. – Я вас не осуждаю – я б на вашем месте сделал то же самое.

– Вряд ли, если бы знал, куда мы собираемся, – заметил Аргирос, когда они отъехали достаточно далеко, чтобы офицер не мог расслышать.

Мирран захихикала.

В двух милях от Дарьяла магистр объявил остановку.

– Мы уже далеко, – сказал он. – Городские беспорядки здесь не опасны, а нам надо отдохнуть, чтобы утром быть готовыми ко всему. А еще нам надо выяснить суть плана, которому мы должны следовать.

Аргирос жестко взглянул на Мирран.