|
Но вот он наконец выбрался с «минного поля» и, встав на ноги, тяжело зашагал ко мне. На площадку он вышел секунд на двадцать позже меня. Я не стал атаковать его сразу, дав возможность снять автомат. Явно оттягивая начало спарринга, Валька несколько раз глубоко вздохнул и, не прикасаясь к своему ножу, направился ко мне. Вот это он зря. По условиям спарринга я имел полное право его атаковать. И любой другой на моем месте уже давно воспользовался бы моментом, чтобы заколоть своего безоружного соперника. В боевой обстановке благородство никто не изображает, потому что, кроме как несусветной глупостью, такое поведение ничем не назовешь. Это только в кино благородный соперник ждет, пока его заклятый враг поднимет с земли выбитый в схватке меч или достанет из ножен кинжал. Простота Вальки вызвала у меня раздражение.
– Ты будешь… «…драться или нет?» – хотел закончить я свою фразу, но не успел это сделать. За два шага до меня Валька вдруг нырнул под мою левую руку и, мгновенно выдернув из за пояса нож, ткнул его острием меня под ребра. Я опешил от неожиданности, а на лице Вальки расплылась довольная улыбка. А его сиплое дыхание вдруг стало ровным, словно он и не пыхтел, как паровоз, пробираясь под рядами колючки. И тогда я понял – все это был рассчитанный на меня спектакль, которым Валька меня элементарно купил, заставил поверить в свою усталость и подловил, как сосунка первогодка. – Федотов, Овчинников, закончить упражнение! – раздался над полигоном усиленный мегафоном голос полковника Бондарева. Ну конечно, наблюдатели на смотровой вышке не пропустили «предательский» Валькин удар. Для чего надо было рвать жилы на полосе препятствий, отвоевывая у Вальки двадцатисекундное преимущество, чтобы затем пропустить его единственный выпад, решивший исход всего поединка. Спустя несколько минут, стоя в строю перед Угловым и Бондаревым, я слушал приказ начальника оперативного отдела о назначении Вальки командиром оперативно поисковой группы и обращенные к нему поздравления командира «Вымпела». Во время короткого выступления генерала я встретился взглядом с полковником Бондаревым. У него оказался очень поучительный взгляд.
3. Приказ президента
Штаб квартира ЦРУ, Лэнгли, штат Вирджиния, 5 марта, 10.00
Рассаживаясь за длинным овальным столом для совещаний, начальники отделов оперативного директората ЦРУ избегали смотреть на своего шефа. Экстренный вызов и мрачное настроение, написанное на лице заместителя директора ЦРУ, не предвещали ничего хорошего. Среди явившихся по вызову резко выделялся широкоплечий поджарый мужчина в форме полковника американской армии, с иссушенной солнцем кожей и коротко постриженными выгоревшими волосами. Он стремительно вошел в кабинет, также быстро занял свое обычное место за столом и, положив перед собой крепкие мускулистые руки, в упор уставился на начальника директората. Полковник Эдвард Греймс возглавлял в ЦРУ отдел тайных операций, входящий в структуру оперативного директората. Греймс пришел в ЦРУ из армейского спецназа. Более двадцати лет он участвовал, осуществлял, командовал, организовывал и руководил спецоперациями американского спецназа по всему миру. Возглавляемые Греймсом команды и отряды «зеленых беретов» истребляли партизан в южноафриканских джунглях Мозамбика и Анголы, обучали и командовали проамериканскими повстанцами в Никарагуа, поставляли оружие и боеприпасы афганским моджахедам, вели разведку военных объектов на территории Китая и Северной Кореи, корректировали ракетно бомбовые удары американской авиации в Ираке и Югославии. С переходом в ЦРУ Греймс перешел от непосредственного командования разведывательно диверсионными подразделениями к разработке и руководству спецопераций американской разведки. Из тропических лесов Латинской Америки, скалистых афганских гор, песчаных иракских пустынь и простреливаемых снайперами улиц разбомбленных балканских городов его война переместилась на оперативные карты, выведенные на экран персонального компьютера или расстеленные на столе служебного кабинета. |
