Он был принципиальный бессребреник и, в отличие от большинства знакомых мне медиков, все еще вел бесплатный прием, принимая неимущих так, как будто они были миллионерами, и затрачивая на них много времени; на своих обожаемых троих дочек он зарабатывал деньги частной практикой по вечерам и выходным. Я договорилась, что мы с Виолеттой приедем к нему на прием в его кабинет, расположенный в обычной районной поликлинике, но обстоятельства сложились так, что мне не удалось в тот раз поехать с ней.

Мы должны были заехать на Ордынку, чтобы взять с собой Аргамакова, он почему-то настаивал на том, чтобы лично познакомиться с врачом. Но когда мы поднялись в помещение «Компика», меня уже ждали Юра с Женей. Юра распорядился:

— Агнесса, ты нам нужна. Николай Ильич согласен с тем, что они вполне могут обойтись сегодня без тебя. В конце концов, если он сам может сопровождать жену к врачу, то зачем ему ты?

У меня были сомнения на этот счет, но я промолчала. В конце концов, если Юрий считает, что я ему больше нужна в другом месте, то у него должны быть на это серьезные основания.

Виолетта и Аргамаков отправились к Рафаилу, а меня Юрий и Женя, предварительно проинструктировав, повезли с собой. Нам предстоял визит в фирму «ММД» — с ее банком, считавшимся очень солидным учреждением, была предварительная договоренность об инвестициях. Как всегда, моя роль заключалась в том, чтобы следить, наблюдать и делать выводы.

Этот месяц моей жизни, о котором я пишу, выдался настолько бурным, в нем так перемешались радостные и грустные события, причем печального и даже опасного было намного больше, что в моих воспоминаниях от этих дней остался какой-то сумбур. И только сейчас, излагая все на бумаге (фигурально говоря, на самом деле я набираю текст на компьютере), я расставляю случившееся за это время по полочкам. Но даже сейчас эпизод, не имеющий никакого отношения к моей истории, вызывает у меня смех до колик, и поэтому я никак не могу о нем умолчать. Впрочем, он непосредственно касается совсем другой истории — истории нравов нашего зарождающегося капитализма, которая когда-нибудь будет написана.

Итак, нам была назначена встреча на пять часов дня. Центральная контора банка была расположена отдельно от операционных залов и находилась в центре в здании бывшего административного здания вместе с другими службами «ММД». Собственно говоря, переговоры в тот день мы должны были вести не с банкирами, а с неким Леоновым, носившим громкое звание «директора по развитию и инвестициям». Мы поднялись на нужный нам этаж и отыскали комнату номер 315: это оказалась приемная, где сидела скучающая секретарша, явно собиравшаяся домой. При виде нас она удивилась:

— Вам к Георгию Ивановичу? — Пожав плечами, она встала, открыла дверь, которая вела в кабинет босса, и вошла туда. Мы услышали ее голос, потом неясное бормотание, и наконец она вышла и пригласила нас войти — без особого энтузиазма.

В кабинете нас ждал сам директор по развитию и инвестициям Георгий Иванович Леонов. Несмотря на раннее время, он был вдрызг пьян. При виде дамы он попытался было встать, но это ему не совсем удалось; он наполовину приподнялся и тут же шмякнулся обратно в кресло. Волосы у него были взъерошены, галстук съехал на сторону, верхняя пуговица дорогой итальянской рубашки расстегнута. Измятый пиджак валялся рядом на спинке стула.

— А, вы из «Компика»? Как же, ждем-с, — сказал он и показал широким жестом на стоявшие рядом с его столом кресло и стулья.

Мы уселись. Ребята были ошарашены, но Юрий тем не менее попытался осуществить процедуру представления, а Женя вытащил из дипломата папку с нашим проектом и положил на стол. Но диалога не получилось, был один монолог.

— Компьютеры — это хорошо. Это мне нравится. А издательскими программами вы тоже занимаетесь?

Юрий пробормотал в ответ, что мы не совсем по этой части.