Молли пожала плечами; вид у нее был уже не такой уверенный, как минуту назад.

— Наверное, я чего-то не понимаю, Джек.

— Я сам ничего не понимаю, Молли, что поделаешь?

— И все-таки ты мне нравишься, мы всегда так здорово болтали с тобой, правда? Мы ведь друзья? Ты меня не забудешь? — спросила она, пытливо заглядывая ему в глаза.

Он встал и подошел к ней.

— Не забуду, Молли! Конечно, мы друзья…

Он подумал о том, что много лет подряд не чувствовал рядом родной души, никто не хотел называть его другом, все были если не врагами, то в лучшем случае равнодушными; или же презирали, ненавидели, боялись его, а теперь вот находятся те, кто сочувствует, даже хочет помочь. Если так, то и в самом деле: заклятие снято, и путь открыт. Только б достало сил пройти еще немного, и тогда он, должно быть, освободится навсегда!

Агнесса прибыла на вокзал ранним утром; сойдя с поезда, разыскала станцию дилижансов и к полудню была на месте. Серый особняк стоял, как прежде; казалось, ничто не могло его сокрушить. Она открыла калитку, потом — дверь особняка и несмело вошла внутрь пустующего дома с ощущением вступления в особый замкнутый мир, в котором, наверное, дышалось и думалось иначе. Орвил говорил, что дом обставлен; так и оказалось: многое осталось от прежних владельцев, а кое-что, как показалось Агнессе, еще со времен пребывания здесь Аманды; впрочем, необходимую мебель завезли уже после покупки дома Орвилом. В столовой все было покрыто чехлами, все, кроме длинного обеденного стола, приобретенного, совершенно точно, миссис Митчелл. Он был слишком велик, тяжел для дальних перевозок, и ни Аманда, ни те, кто жил тут после, не взяли его с собой, Агнесса провела рукой по матовой поверхности — на темно-коричневом дереве было немало царапин, а сейчас ее покрывал и толстый слой пыли. Агнесса очень удивилась, что за домом никто не присматривал, но, тем не менее, все было цело. Один из старых стульев стоял тут же, а другие, новые, — в углу, под чехлами.

Так же обстояли дела и в прочих комнатах; наверху Агнесса увидела даже рояль; она не смогла вспомнить, тот ли это инструмент, на котором она играла тогда, в свой первый приезд, или совсем другой. Старая ковровая обивка стен в гостиной кое-где попортилась; прежние хозяева отделали стены снизу и до середины деревом, а верх так и не заменили. Люстры увезли — придется довольствоваться свечами да светом каминного пламени. Агнесса заглянула в кухню — прежде здесь царствовала Терри… Но о тех временах Агнесса старалась не вспоминать. Кухня показалась ей особенно заброшенной: похоже, плиту не растапливали уже сто лет. Но кое-какая утварь сохранилась, а в сарайчике за домом был, наверное, запас дров.

Агнесса поднялась в свою комнату, служившую заодно и спальней. Тут был комод, в ящики которого она положила свои вещи, и стояла большая кровать. Агнесса подумала о том, сколько ночей ей предстоит провести здесь одной, вообще быть одной в этом огромном доме. Конечно, она всегда хотела стать его хозяйкой, ходить по этим комнатам, но никогда не думала жить тут одна. Орвил советовал нанять прислугу, но Агнессе не хотелось видеть рядом чужого человека, раз уж Орвил не отпустил с ней ни одну из служанок, хотя и негритянки, и Френсин наверняка согласились бы поехать! Впрочем, не так уж много нужно ей одной, справится как-нибудь сама. Одна, одна… Если уж одиночество, то полное. Она решила по возможности ни с кем не видеться; к счастью, в городе никто ее и не знал, кроме разве что Деборы Райт и Эйлин с супругом, да и те вряд ли узнали бы ее сейчас. Мария жила в столице… И хорошо, что дом стоял несколько в стороне от других, в окружении тенистых деревьев.

Вечером Агнесса прошлась по саду. Прежние владельцы особняка хорошо содержали сад; пожалуй, лучше, чем дом. Ветки деревьев были аккуратно обрезаны, на клумбах расцветали первые цветы. Агнесса пожалела, что теперь за садом некому будет ухаживать.