— Майя, я не восприняла ее мнение как комплимент.

   Личность Дау была настолько яркой и интересной, что все не принималось в расчет, все как-то переставало существовать в сравнении с ним, с этим «ДАУ». После ухода Чуковской я все-таки тогда сказала ему: "Разве она не знает, что елочные игрушки не могут печь такие пироги?". Дау рассмеялся: "Корочка, она так сказала из-за твоей красоты!" — "Нет, Дау, меня она восприняла как предмет. В этом есть большой смысл. У меня, вероятно, очень легкомысленный вид".

Глава 8

   В больнице я всегда напряженно ждала визита главврача, который ежедневно информировал меня о состоянии Дау, надеясь, что он войдет и скажет: "Ваш муж пришел в сознание!" Ведь в литературе, в театре, в кино, где очень талантливые люди стремятся воспроизвести жизнь такой, как она есть, все тяжелобольные наконец открывают глаза, приходят в сознание, тревоги исчезают, возвращается счастье. Мне пришлось убедиться: в жизни все сложней, жизнь бывает жестока! Доброта, терпимость, человечность, где вы?

   Наступил день операции. Лежа на операционном столе, чувствую: главный хирург больницы АН СССР вводит местный наркоз совсем не в то место груди, где находится моя опухоль. Пытаюсь помочь:

   — Доктор, там, где опухоль, есть большой след от пункции онкологов.

   Хирург Романенко заорал:

   — Не мешать, не разговаривать, не вам меня учить, работаю по карточке, все знаю!

   Ночью бинт сполз, и я легко обнаружила свою нетронутую опухоль. Утром зашел Романенко:

   — Как себя чувствуете после операции?

   — Доктор, моя опухоль осталась при мне.

   — Не может этого быть!

   — Посмотрите, вот опухоль, на ней яркий след пункции онкологов.

   — Да, и очень большая опухоль! А что же я вам вчера вырезал?

   — Вам, доктор, лучше знать.

   — Вы не возражаете, если я сейчас же возьму вас в операционную? Через полчасика за вами приедет коляска.

   За эти полчаса все хирургическое отделение высыпало в коридор. Все знали: вчера удалили опухоль, а сегодня снова везут в операционную, следовательно, дела плохи! После операции пришла Майя, очень испуганная:

   — Кора, я уже все знаю! Тебе делали повторную операцию и полностью удалили грудь!

   — Откуда ты это взяла?

   — Уже весь институт об этом говорит. Неужели это сплетня?

   — Да нет. Вчера хирург ошибся. Сам не знает, что вырезал. А сегодня он сказал, что это настоящая опухоль, и послал на анализ.

   — Тебе сказали, когда будет известен результат анализа?

   — Сказали, но я не помню.

   — Не боишься положительного анализа?

   — Нет, всю жизнь хочу умереть раньше Дау. Майя, ты была у Дау? Как он?

   — Все так же. Сказали: будет жить. Но в сознание не приходит.

   — Майя, а что говорит Федоров?

   — А он не разговаривает. Ему говорить некогда. Он боролся со смертью. Он 14 суток не отходил от Дау, ел, спал на ходу, на 15-е сутки заявил консилиуму: "Теперь Ландау не умрет". После такого подвига наконец вышел из больницы, чтобы отоспаться за все две недели.

   — Майя, но сейчас-то он бывает у Дау?

   — Бывает — не то слово. Он отходит от Дау только спать домой.

   — Теперь расскажи, как там Гарик?

   — Гарик тоже неразговорчив.