— Я не привык так долго находиться в чьем-либо обществе, мисс Грей, — холодно отчеканил он. — Мне нужно хотя бы немного побыть одному. В тишине. Мне нужно… подумать. Обо всем.

— Ах, подумать, — Стефани разозлилась и вскочила на ноги. — Ну что ж, не буду вам мешать. Отдыхайте, спите, думайте. Жаль, что я уже не успею узнать, до чего вы додумаетесь!

Теперь настала очередь Кроу раздраженно вскочить на ноги.

— Что вы пристали ко мне?! — чуть ли не заорал он. — Я не виноват в том, что с вами произошло! Я не звал вас к себе! Меня не было в том коридоре, и я не мог вам помочь. Теперь я ничего не могу для вас сделать, так чего вы от меня хотите?!

Стефани так не ожидала его вспышки, что непроизвольно попятилась назад, не заметив, как прошла сквозь диван, на котором только что сидела.

— Хочу? — переспросила она. — От вас? Я ничего от вас не хочу, профессор. И ни в чем вас не виню. Просто мне страшно оставаться одной, я не хочу в какой-то момент просто исчезнуть так, что никто и не узнает. Неужели вам так трудно побыть со мной еще несколько часов? Просто чтобы я не была одна?

— Да, мне трудно, — вырвалось у Кроу. Он смотрел на нее с непонятной ей злостью и тяжело дышал, голос его вдруг охрип и оттого звучал пугающе. — Никому из вас даже в голову не приходит, что мне тоже может быть тяжело. Милдред, ваша мать, даже вы — вы все считаете, что для меня это не проблема, а просто внезапная внеклассная задачка. Подумаешь, студентка погибла прямо в школе от неизвестного феномена накануне Нового года! Было бы из-за чего расстраиваться!

Он замолчал и перевел дыхание. Внутренний голос требовал немедленно заткнуться и не развивать тему, но Кроу не желал его слушать. В конце концов, какая разница? Она уже все равно никому не расскажет. Поэтому он продолжил, но уже тише и спокойнее:

— Никто из вас не понимает — не хочет понять! — что я сейчас теряю ничуть не меньше, чем ваша мать. И мне трудно, да. Мне больно видеть, как вы становитесь прозрачнее с каждым часом. И безумно горько осознавать, что вас уже нет.

Стефани снова смотрела на него широко раскрытыми глазами и удивленно хлопала ресницами. Трудно сказать, что ее поразило больше: то, что Кроу настолько сожалеет о ее смерти, или то, что он ей все это сказал. Когда он замолчал и снова опустился в кресло, отвернувшись от нее, Стефани несвязно забормотала:

— Я на знала… Простите… Вы… Я просто не думала… Такие чувства… ко мне, то есть… из-за меня. Я… Простите меня…

Она повернулась к двери и мгновенно растворилась в воздухе. Кроу, смотревший в другую сторону, не сразу это заметил.

— Конечно, откуда у такого, как я, могут быть чувства? — проворчал он.

Не дождавшись ответа, обернулся, ища глазами Стефани, и только сейчас понял, что остался один. В тишине. Как и хотел. Только почему-то легче от этого не стало. Нисколечко.

12

— Мисс Грей, ну ладно вам обижаться! Я вспылил, признаю, не надо было этого делать, но вы же меня знаете… Со мной бывает. Мне очень жаль, я приношу свои извинения. Слышите? Стеф!

Он звал ее сначала в своих комнатах, потом вышел искать в коридор, радуясь тому, что на полуподвальном этаже обитал только он сам, и никто не мог застать его сейчас за этим занятием. Потому что стремительно шагая по коридорам и разговаривая с пустотой, Кроу чувствовал себя ужасно глупо.

Добредя до того места, в котором Стефани, по ее словам, пропала, он остановился и тихо выругался. Вот куда она могла деться? Главный вопрос последних суток.