А я провернуть такой фокус не смогу. Мне придется корпеть неделями, если не месяцами, чтобы научиться хотя бы проявлять лассо, не то что забросить им кого нибудь наверх.

Да уж, если директора не брала логика, то как могли взять мои уговоры?

Вот он серьезно не мог понять, что не я сама прицепила себя с задранной юбкой на крышку рояля?! Физически это невозможно. Как и сам факт того, что крышка подо мной не сломалась, не согнулась, не закрылась. Я, конечно, не сто килограмм вешу, а всего лишь пятьдесят пять, но без усиления магией этот фокус точно никак не провернуть.

А с магией у меня проблемы, да еще какие! Уж он ли не знает?

Тогда почему упорно обвиняет в соблазнении?!

Как заведенный, директор грозил отчислить за недостойное поведение, за порчу имущества, хотя рояль был в целости и сохранности.

А я то и дело мысленно возвращалась в свой сон. Становилось не по себе от подозрения, что он каким то странным способом сбылся.

Правда, во сне с меня сдирал платье самый красивый парень нашей академии. А в реальности всё вышло совсем не так – час назад опозорил меня не он, а один из его подпевал – Гор Резерфорд, тот еще громила и пошляк, который по дикой случайности показал какие то способности к музыке и учился вместе с принцем на третьем курсе.

Барабанщик, чтоб все его палочки поломались!

Входная дверь в кабинет директора слетела с петель и с громким звуком стукнулась о стену, являя старосту нашей группы, Алексиса Бервотти. Пока я ловила ртом воздух, оглядывая причиненный академии ущерб, и гадала, не поставят ли мне его в вину, парень глянул на меня и невозмутимо прошел к столу директора. А потом сделал и вовсе ужасную вещь – без всякого стеснения прервал директора на полуслове.

– Лейсан невиновна, господин Дюваль. У меня есть доказательства.

Директор даже бровью не повел. Взмахнул рукой, дверь вернулась на место.

Ну и порядки у них! Я то боялась отчисления, стояла перед столом директора, чуть дыша. Глядела в пол подобно выпускнице пансиона благородных девиц. Вела себя прилично, почти не спорила. Не ругалась непечатными словами, хотя язык чесался сказать всё, что я думаю о наследнике Резерфордов. Получается, нужно было устроить погром, чтобы меня выслушали?

– Мда, и какие же? – притворно ласковым тоном поинтересовался директор.

Алексис нагло развалился в кресле и вытащил из под ворота рубашки медальон с изображением дракона. У нас у всех были такие, только с разными животными. У меня с тигром, у Колли с собакой, у Найзы со змеей, но тут – кто бы сомневался. Змея – она не только по году рождения змея, но и по сути.

На самом деле Алексис должен был учиться на третьем курсе. Но что то пошло не так, и поступил он в Академию Борвуар только с третьего раза. Парень был старше всех нас на три года, поэтому, собственно, мы и выбрали его старостой. Почти единогласно.

– Мой фамильяр присутствовал в зале и видел то, что произошло. Я частенько запускаю его покараулить группу. Он из полупрозрачных водяных драконов. Умеет сливаться с обстановкой, – довольно произнес Алексис.

Я посмотрела на однокурсника с уважением. Умеет управлять маленьким дракончиком. Это же круто! Мне вот до сих пор не удалось приручить фамильяра. Я боялась тигра, изображенного на медальоне, и после двух неудачных призывов бросила это дело. Мне даже показалось, что сама судьба против нашего воссоединения. И не стала настаивать. Ну, тигр мне достался и тигр. Приятно, конечно. Но общаться совсем необязательно.

Вообще, надо сказать, при моем поступлении в Академию музыки я узнала действительно много нового: и то, что магия существует, и что она помогает в обучении вокалу, и что каждый маг в Иманисе может попытаться призвать себе фамильяра. Для помощи, дружбы, службы – каждый маг сам выстраивает границы общения.