— Почему же? Ты доставил меня куда нужно. Теперь ты возвращаешься, а я продолжаю путь. К драконам тебе все равно нет хода. А твоя помощь может мне еще понадобиться в столице.

— Ну уж нет. Меня стая не примет, если клятву нарушу. Хочешь, чтобы меня растерзали? Это не такая благородная смерть, как при исполнении… Лучше уж драконы…

— Будь неладен тот момент, когда я взяла вас, блохастых, под опеку! — вспылила царица. — Ты смеешь оспаривать мои приказы?

Волкодлак, мотнув лобастой башкой, попятился в кусты. Молодая она еще, хоть и вожак, не все законы знает: стая превыше всего. Превыше даже вожака. Но сейчас, впервые за многие столетия, жизнь стаи зависит именно от этой хрупкой лунной царицы, и Грир обязан сохранить ее любой ценой.

* * *

С Верховной жрицей у нас было оговорено, что в случае нападения на Дьяра и невозможности иной защиты, я уведу его Лунным мостом в главный храм, располагавшийся в столице Серых холмов. Лунный мост — это просто эффектный портал, соединяющий жрицу с тем храмом Лойт, куда бессмертная позовет или позволит войти. Обычно это ближайший дом богини, либо центральный, в случае особой миссии жрицы.

Центральный портал всегда выводил в огромный круглый зал с резными колоннами по окружности и алтарем по центру. На первый взгляд и даже на ощупь он представлял круглую беломраморную площадку с широким бортиком, высотой по колено. На краю бортика и сидела статуя богини. Иногда, впрочем, и стояла, и тогда нужно было приготовиться к плохой встрече.

В центре алтаря и оказывался прошедший по мосту. А там уже как повезет: если богиня была благосклонна, то под ногами прошедшей порталом жрицы оставался ровный и твердый пол. Но если богиня гневалась, то вместо площадки гостья с головой уходила в воду, иногда ядовитую.

Так вот, в этот раз я ухнула даже не в ядовитый бассейн, а в колодец с вязкой тиной, мгновенно затянувшей меня с головой. Я умела задерживать дыхание под водой, но от неожиданности захлебнулась жижей и быстро потеряла сознание, успев лишь подумать, что на этот раз шутка Лойт чересчур грязна. Если, конечно, это богиня любви подстроила этакую пакость.

Я лежала щекой на грязной бугристой поверхности.

Холодно и душно. В нос забилась пыль, пахло землей, плесенью и затхлостью. Опять подземелье?

Чужого присутствия не ощущалось, потому я, не открывая глаз, осмотрелась «оком сердца». И вздрогнула всем телом, обнаружив за спиной сгусток, пульсирующий черной злобой и фиолетовым отчаяньем.

— Очнулась? — тихо проскрипел сквозь зубы знакомый голос Верховной. Говорила она из-за спины, негромко, словно боялась, что ее услышу не только я. — Не притворяйся, меня не обманешь, Аэлика.

Я приоткрыла глаза. Свет брезжил очень странный — мертвенно-синий, неживой. Откуда — непонятно. В таком свете на два шага ничего не видно, стены таяли во мраке. И ни следа шедших впереди Дьяра и Алиана. Где они?

«Шурш?» — позвала я. Дракончик молчал. Ни следа присутствия, и какая-то странная пустота, словно кто-то перерезал нить, связывавшую наши сознания.

— Вставай, пока Он тебя не почуял, — шепнула за спиной Вайра, но ни на пядь не приблизилась, чтобы помочь.

Дождешься от нее. И знать бы, о ком она говорит. Кто — он? Убийца-сообщник?

Едва сдерживаясь, чтобы не застонать, я перевернулась на живот. Перед глазами оказались испещренные незнакомыми рунами плиты, покрытые толстым слоем сухой пыли. А где же бассейн «целебной» грязи? Где болото? Что-то не похоже, что я утопленница на дне.

И руки сухие. И одежда только слегка запачкалась.

И почему я не чувствую присутствия Вайры, когда не смотрю «оком сердца»?

— Шевелись, если не хочешь тут подохнуть! — прошипела она.