Ничего. У Сатарфа тоже брали все до капли, но он остался жив и восстанавливается. И папа вернет былую мощь, я в него верю.

— Лишь бы он был жив, — прошептала я.

— Будет! — разлепила губы Берра и, не выпуская клубка, смахнула слезу.

С ума сойти. В горах Смерти творилась магия жизни. Такая магия, о которой я, ученица уже двух школ — лунной и темной, и не знала ничего, и не слышала. Истинная магия любви. Слышишь, богиня?

«Слышу, слышу, — слегка ворчливо отозвалась Лойт на дне моего сердца. — Неужели ты думаешь, что тут без меня обошлось? Твой отец искупил все злодеяния и грехи передо мной. Простила я его. Пусть живет. Кому-то надо править в Белой империи. На тебя у меня другие планы, если помнишь наш договор, дорогая моя будущая Верховная жрица».

Да, я помнила. С помощью Лойт или без нее, но царица Эльда жива, а Сатарф вернул себе и маме крылья.

Но до Лунной мистерии еще не меньше месяца. И Лойт обещала мне, что я доучусь на боевого мага Тьмы и Теней. Не бывает бесполезных знаний, особенно о таких соседях, как демоны.

— Три поцелуя, Лика, — прошептал мне на ухо самый главный из соседей. — Ия хочу свой первый.

— Здесь? Ты с ума сошел! — прошипела я.

— Да. Здесь и сейчас.

И, не дав мне опомниться, этот несносный бесстыдник поцеловал меня. Посреди гор Смерти, в разрушенном логове адептов Мортара, на глазах изумленных женщин и моей собственной няньки, которая, впрочем, одобрительно кивнула головой и заявила:

— Хорош, негодник! Я согласна, сестрицы.

Нет, я так и не поняла, при чем тут согласие дряхлой Раганы? Это мой темный властелин!

— Еще два ты будешь мне должна, — демон, сияя звездами глаз, легонько провел пальцем по моим припухшим губам.

Надеюсь, богиня отвернулась в эту минуту.

* * *

Дьяр попросил у меня неделю. Всего неделю — до бала, где я должна была найти ему невесту «оком сердца».

На совете он заявил:

— Я хочу, чтобы любили меня, а не владыку. Чья любовь ко мне будет самой бескорыстной, ту и назову невестой. Моя ками-рани сразу увидит, не зря в древности на эту должность всегда избирались сельо.

— Но кто проследит, правду ли скажет сельо? — резонно возразил магистр Рихт, который недолюбливал лунных дев и не принимал новую, а точнее, основательно забытую старую политику Темного Трона.

— Сама Госпожа Тьма, — резко ответил владыка. — Вы забыли, что договор был скреплен кровью, и его невозможно переступить и нарушить.

Я только вздохнула. Ладно, до бала потерплю. От обязанностей телохранительницы меня сразу освободили, приглашая лишь пару раз на такие собрания, посвященные матримониальным планам венценосца.

Времени стало больше. Дьяр мне не докучал. Да и его брат не появлялся ни на собраниях, ни в Академии. Стыдно ему, наверное, что эпохальная битва за мир обошлась без него. Я и не спрашивала о нем: до сих пор злилась, что он насильно меня с собой обручил.

Целую неделю я каждый день после занятий наведывалась в заветную пещеру, иногда вместе с синеглазым владыкой Тьмы. Шурш уже легко поднимал нас двоих.

Светящийся клубок в руках Берры не уменьшался, наоборот, распухал маленьким солнышком. А древние сестры-вязальщицы ткали уже не сети, а тело из золотистого тумана. Когда у него появились четкие контуры и узнаваемые черты лица, мне запретили приходить.

— Негоже дочери наблюдать за рождением отца. Супротив порядка мира это! — строго свела брови Кикерис и выгнала нас с Дьяром.

И меня уже ничто не отвлекало от учебы.

Но мир словно мстил мне за то, что его спасли.