– Твое слово, Бык, – сказал жуткий тип с видеолинзами.

Лысый посмотрел на Доминика и покачал головой:

– Он действительно похож на состоятельного корпа. Его, наверное, ценят…

Эмблема и Хромированная Рожа обменялись удовлетворенными кивками.

– …но я не хочу тратиться на его содержание. Кроме того, ублюдок выстрелил в меня креслом. – Лысый взглянул на женщину. – Продырявь его, Трейс.

– Только голову, – попросил Берет. – Мы сможем продать его и…

Доминик отчаянно соображал, как же ему выпутаться из столь интересной ситуации. Драться с ними или попытаться договориться? Откупиться? Но чем? Он только собрался было что‑то сказать, когда фразу Берета прервал сотрясший землю удар. Все панки обернулись в направлении взрыва.

– Черт побери, это гребаный паладин! – последнее, что успел сказать Берет, поскольку в следующее мгновение мощный энергетический луч аккуратно разрезал его на две равные половинки.

Эмблема выстрелил из своего пульсационного карабина, целясь влево; женщина поддержала его залпом из своего пистолета, выстрелив вправо. Они, видимо, намеревались взять атакующего под перекрестный огонь.

Над ними проплыла какая‑то тень; что‑то прыгнуло вниз. Еще один сильный удар, и землю тряхнуло снова.

Трейс и Эмблему разрезали лучом сзади.

Хромированная Рожа открыл ответный огонь из своего дробовика, который стучал, как отбойный молоток, и обладал приблизительно такой же точностью. Сверкнувший внезапно луч лишил бедолагу не только остатков лица, но и всей головы.

А тем временем Лысый и парень с мачете – который в конечном счете оказался не таким уж дурачком – скрылись в неизвестном направлении.

Доминик встал на ноги и поднял руки высоко вверх, глядя на приближающегося паладина в белоснежно‑золотистом бронированном скафандре. Паладин держал в руках узкоапертурное [5] плазменное оружие, соединенное тонким кабелем с заплечным ранцем. Ранец – в котором, видимо, располагался индивидуальный контрагравитационный блок – возвышался из‑за спины над яйцевидным шлемом. На правом плече паладина сверкал золотой ламинированный крест.

Голос, обратившийся к Доминику, проходил через электронный фильтр, и поэтому в нем преобладали басовые тона:

– Опусти свои руки, гражданин. Я исполняю волю Господа.

«Религиозный фанатик».

– Благодарю за помощь… – Доминик прочитал имя на нагрудной хромированной пластинке – Брат Рурк.

– Мы не нуждаемся в благодарности. Это наше призвание и наш долг – всеми силами бороться с происками Дьявола на этой погрязшей в беззаконии и пороках планете…

Доминик как бы отключился и не вслушивался в напыщенную речь Рурка, сосредоточившись на созерцании четверых «грешников», только что уничтоженных новоявленным «крестоносцем». Не то чтобы ему вообще претили убийства – если кто‑то и заслуживал участи быть стертым с лица планеты, то в первую очередь эти панки. Магнуса раздражало то, что убийство совершено во имя Бога. Для него это было так же противно, как убивать кого‑либо во благо того или иного правительства.

– …обычно предоставляют Церкви небольшое пожертвование.

Дом отвел взгляд от трупа Трейс.

– Что?

– Настоящей благодарностью Церкви Христа‑Мстителя было бы небольшое пожертвование…

– Да‑да, я понял. – Не дурно. Рэкет во имя Господа Бога. Однако на этот раз брату Рурку не повезло. – К несчастью, меня лишили всего моего имущества. И наличности у меня при себе нет.

– Это плохо.

Прежде чем Магнус успел среагировать, Рурк вскинул ружье.