— Не беспокойтесь, когда-нибудь вам это удастся, — подбодрила она молодую хозяйку, пытаясь придать голосу уверенность.

Жасмин вздохнула.

— Как могу я править народом, которого даже не знаю? — спросила она и, направившись к окну, выглянула во двор. Деревья, что росли близко к стенам, обрезали, чтобы девушка не попыталась (в очередной раз) спуститься по ним. Внизу в саду нес охрану бдительный стражник, а на окнах нижнего этажа теперь были установлены решетки. Все это — результат непрекращающихся попыток Жасмин сбежать.

— Никто от вас этого и не требует, — заметила Далиа. — Вам достаточно просто просыпаться, вести себя как принцесса и ждать смерти.

— Очень увлекательно, — откликнулась госпожа, махнув рукой в ответ на неудачную попытку подруги пошутить. — Мне этого недостаточно. Я хочу править Аграбой.

Девушка опустилась на широкий подоконник. На мягких лапах к ней приблизился ее любимый тигр Раджа и положил свою большую голову ей на колени. Принцесса рассеянно провела рукой по полосатой шерсти. Раджа появился у нее еще котенком. Внушительный размер зверя, огромные лапы, острые зубы — всего этого Жасмин не боялась. Она видела перед собой лишь друга и спутника, надежную и постоянную часть жизни во дворце. Что еще здесь было постоянным? Все, а особенно ее желание вырваться из этой жизни.

Мир ее был ограничен — роскошные покои, дворец и сад с его растениями и животными, призванными создавать иллюзию естественной природы. Но как блеск дворца не мог затмить нищеты улиц Аграбы, так и саду не удавалось стать лесом. Жасмин сама вечно притворялась. Делала вид, что любит такое существование, что ее интересуют бессмысленные повседневные дела. Она вздохнула. Нет. Она не была счастлива от того, что целыми днями читала о том, как другие люди живут по-настоящему, как султаны рискуют всем ради народа, как вершат его судьбы. Ей хотелось самой все это пережить, все это делать.

— Расскажи мне про рынок еще разок, — наконец произнесла она, глядя на служанку.

Далиа нежно улыбнулась. Она любила Жасмин, как сестру. Во многом они и были словно сестры. Насколько помнила принцесса, Далиа всегда была частью ее жизни. Однако, несмотря на это, Далиа все же была служанкой, а Жасмин — госпожой, поэтому девушка не имела права отказывать принцессе, хотя иногда ей этого и хотелось. Особенно когда ее просьбы повторялось раз за разом до бесконечности.

— Помните, однажды вам вздумалось посмотреть, где я живу? — заговорила Далиа. Жасмин кивнула. — Увидев, вы заплакали, а потом еще долго печалились? — продолжила служанка.

Принцесса нахмурилась. Все было не так. По крайней мере, не совсем так. Может, она и не сдержала слез, но она была уверена, что только из-за ушибленного пальца, а не из-за того, что вид жилища Далии ее расстроил.

Не обращая внимания на выражение лица хозяйки, Далиа продолжала.

— Рынок точно такой же, — сказала она. — Зачем вам туда ходить?

Жасмин встала и принялась снова мерить шагами покои, иногда касаясь пальцами бесчисленных карт на стенах. Были среди них старые, выцветшие, с обтрепанными краями. Были и более свежие, изображавшие территории, присоединенные к Аграбе в течение двадцати лет жизни Жасмин. Принцесса любила их все, и новые, и старые. Но теперь карт ей было уже недостаточно. Роль простого наблюдателя за жизнью страны и народа ее более не устраивала. Но отец был непреклонен.

— Я знаю эти карты лучше, чем собственный город, — грустно сказала она. — Помоги мне ускользнуть, Далиа. Если мне удастся доказать папе, что у меня есть не только знания, но и опыт, может статься, он изменит свою точку зрения.