— Вдоль по переулку! — бросил молодой человек, пока Жасмин лихорадочно переводила взгляд с него на стражников. — Абу знает дорогу.

Маленький зверек перескочил с его плеча на руку девушки. Потом молодой человек стремительно запрыгнул на ближайший прилавок и замахал рукой в воздухе. Драгоценность, которую он забрал у Джамала, переливалась и сияла на ярком солнце.

Жасмин стояла, будто приросла к пыльной земле под ногами, пока юноша снова не велел ей бежать. На этот раз она все поняла и помчалась по переулку, слыша громкие тяжелые шаги стражников за спиной.

К несчастью, хоть она и неслась во весь опор, но не до конца понимала куда, а обезьянки нигде не было видно. Парнишка только сказал ей: «По переулку», а переулок то заворачивал, то раздваивался. Наудачу она свернула направо, потом налево и уже не обращала внимания на крики «Ой!» и «Осторожно!» со всех сторон. Вдруг совершенно неожиданно за следующим поворотом у нее на пути возникла обезьянка, а с ней и ее хозяин. На мгновение тот замер, уставившись на нее, а затем схватил за руку и потащил по улочке в ту сторону, откуда они пришли.

ГЛАВА 3

Аладдин бежал, по улице, победоносно ухмыляясь. Им едва удалось улизнуть, вообще-то он не рассчитывал, что ситуация станет настолько критической. В похожих случаях он предпочитал действовать в одиночку. Конечно, с ним всегда еще был Абу, но Абу — это почти продолжение его самого. До этого дня ему не доводилось улепетывать от Джамала, когда под ногами путалась незнакомая служанка. Но, так или иначе, все вышло просто отлично. Улыбка стала шире при воспоминании об искреннем недоумении Джамала, когда тот обнаружил пропажу браслета.

Аладдин завернул за угол и замедлил шаг, когда увидел, что к нему приближается спасенная девица. Он не колеблясь встал между ней и торговцем. Это как-то так само случилось. Скрытое под капюшоном накидки лицо девушки было плохо видно, зато юноша заметил, как задрожали у нее руки при звуках разъяренного голоса хозяина лавки, и просто не смог не помочь. Она явно не привыкла к рынку и к детям, попрошайничающим между лотков. И все же она не потеряла самообладания, стояла прямо с высоко поднятой головой. И даже не подумала прогнать детей. Она отдала им хлеб, даже не подумав о том, что придется расплачиваться собственным браслетом. Редко кто проявлял доброту к маленьким беспризорникам, и Аладдин задумался, что бы он почувствовал, если бы в свое время кто-то так вот отнесся к нему самому. Как же не помочь такой девушке, да к тому же ему даже нравилось периодически бегать от стражников. Это держало в тонусе.

Капюшон сполз с головы девушки, и Аладдин наконец смог увидеть, как она выглядит. И чуть не забыл, как дышать.

Служанка была самой прекрасной девушкой из всех, что он когда-либо знал. Густые темные волосы волнами спадали на плечи и спину, а глубокие карие глаза смотрели с лица, нежная кожа которого будто светилась изнутри.

Услышав, что стражники приближаются, Аладдин заставил себя оторваться от этого чудесного зрелища. Нужно было двигаться дальше. Он протянул руку, схватил незнакомку за запястье и устремился вперед по переулку.

— Послушайте, клянусь, я не воровала, — произнесла девушка, запыхавшись. — Дети были голодны, а у него был хлеб, так что я просто…

— Это и зовется воровством, — заметил Аладдин, оборвав ее. — И если тебя сцапают, следующие три недели ты проведешь в колодках!

Когда они выбежали из переулка на одну из множества маленьких площадей Аграбы, молодой человек кивнул в сторону двух неотесанных досок, между которыми были зажаты чьи-то руки и голова:

— Как поживаешь, Омар?

Девушка побледнела при виде заключенного в колодки человека.