Джуниус Фарфан посоветовался с товарищами. Затем со слезами, струившимися по щекам – тяжело было осознавать крушение мечты всей жизни – отвернулся, чтобы отдать распоряжения тем фаншерам, что спрятались за стволами деодаров. Одурманенные рэкком треване больше уже не в силах были себя сдерживать. Они накинулись на ненавистного Фарфана. Брошенный одним из них нож воткнулся ему прямо в затылок. Фаншеры взвыли и с выпученными от ужаса глазами ринулись на треван и на ополченцев без разбору. Ополченцы, которым совершенно не хотелось принимать какого‑либо участия в схватке, расстроили свои ряды и пустились кто куда. Треване же и фаншеры сцепились друг с другом, не желая уступать ни пяди противнику и стремясь нанести ему как можно больший урон.

Через некоторое время, по какой‑то загадочной негласной взаимной договоренности, те, кому удалось остаться в живых, потихоньку расползлись в разные стороны. Треване вернулись к своему теперь громко причитающему по покойникам сборищу за холмистой грядой. Фаншеры только на несколько мгновений задержались в своем лагере, а затем понуро побрели к выходу из Долины. С фаншерадом было покончено. Великое начинание провалилось.

Несколькими месяцами позднее Вседержитель в разговоре с одним из своих министров упомянул о сражении в Долине Зеленых Призраков.

– Я находился неподалеку и был хорошо проинформирован о ходе событий. Трагическое стечение обстоятельств – вот что я могу сказать об этом.

– Вы никак не могли предотвратить столкновение? Вседержитель пожал плечами.

– Мог, разумеется, призвать на помощь Гвардию. Я прибегнул к этому в одном довольно похожем на этот случай – с тамархистами на планете Рамнотис – но ничего этим не достиг. Неблагополучное общество напоминает человека, у которого несварение желудка. Стоит ему опорожниться как самочувствие его улучшается.

– И все же – многим пришлось поплатиться жизнью.

На чело Вседержителя легла тень.

– Мне нравится атмосфера товарищества, царящая в хорошей пивной, в деревенской гостинице, в припортовой таверне. Я много путешествую по планетам Аластора и повсюду обнаруживаю людей, которых нахожу обаятельными и достойными уважения, людей, которых я люблю. Каждый из пяти триллионов является сам по себе вселенной. Каждый по‑своему уникален и незаменим… Бывает, что я нахожу мужчину или женщину, которые мне ненавистны. Я вглядываюсь в их лица и вижу злобность, жестокость, порочность. И тоща я думаю вот что: эти люди в равной степени полезны в общей системе мироустройства. Они выступают в роли тех образцов, сравниваясь с которыми может узнать истинную цену своей добродетели. Жизнь без контрастов все равно, что пища без соли… Как Вседержитель я обязан мыслить в рамках высокой политики. В этом случае я вижу только совокупного человека, лица которого не разобрать, так как в нем совместились пять триллионов лиц. К этому человеку я не испытываю каких‑либо чувств. Вот как было со мной и в Долине Зеленых Призраков. Фаншерад ждала печальная судьба с момента его возникновения – чего другого можно было ожидать от такого слабака, как Джуниус Фарфан?

Многие из фаншеров тогда спаслись, но они перестали быть фаншерами. Некоторые сбросили характерные для движения одежды и снова стали обыкновенными триллами. Некоторые переселятся на другие планеты. Кое‑кто из них, возможно, даже станет старментером. Несколько упрямцев сохранят привычки фаншеров в своей повседневной жизни. И все, кто участвовал в фаншераде, будут помнить великую мечту своей жизни и будут чувствовать себя обособленно от тех, кто не разделил с ними славы и трагедии.

Глава 20

Глэй заявился на остров Рабендари в рваной и перепачканной одежде, с забинтованной рукой.

– Мне нужно где‑то жить, – уныло произнес он. – Здесь, пожалуй, было бы не так уж плохо.