Жюли решает выкурить сигарету, прежде чем звонить Джине, и прислушивается к своему телу: боль спит. Она набирает номер, ждет. Отвечают не сразу, потом в трубке раздается молодой голос – очевидно, сиделка.

– Могу я поговорить с мадам Монтано?

– Кто ее спрашивает?

– Это Жюли Майёль, бывшая пианистка… Да… Думаю, она меня вспомнит.

– Не вешайте трубку, мадемуазель, я сейчас узнаю.

Глава 4

Жюли долго ждет у телефона, пытаясь припомнить самые яркие вехи жизни актрисы. Монтано – творческий псевдоним, настоящая фамилия Джины – Негрони, по мужу Марио Негрон и, режиссеру давно забытого «Сципиона Африканского». Возможно, будет уместно упомянуть в разговоре этот фильм. И поговорить о сыне Джины Марко и ее внуке Алессандро.

В трубке раздается дрожащий старушечий голос.

– Жюли? Невероятно… Откуда вы звоните?

– Сейчас объясню, но сначала хочу выразить вам мое глубочайшее сочувствие – я узнала о нападении и была совершенно потрясена. Как вы себя чувствуете?

– Сейчас уже лучше, хотя я очень испугалась.

Несмотря на долгую жизнь, путешествия по всему свету и привычку говорить на иностранных языках, Джина сохранила неаполитанский акцент. Она подчеркивает его – едва заметно, но не без кокетства, и это придает ей особую милоту́.

– Я сразу решила позвонить и узнать, как вы. В нашем возрасте подобные встряски могут быть опасны.

– Не стоит преувеличивать! Меня не ранили – только унизили. Мерзавец дал мне пощечину, можете себе представить? Это случилось впервые в жизни. Даже мой бедный покойный отец никогда пальцем меня не трогал, хоть и бывал груб, когда выпивал.

Джина хихикает, как пансионерка, выболтавшая секрет подружке, и спрашивает:

– Расскажите о себе, о вашей сестре. Я помню, что она была великой скрипачкой, но, видимо, больше не концертирует. Ей сейчас…

– Не ломайте голову, Глории вот-вот стукнет сто.

– Мы ровесницы! – восклицает Джина. – Я бы очень хотела повидать ее.

– Это легко осуществить. Мы живем совсем рядом. Название «Приют отшельника» что-нибудь вам говорит?

– Постойте-ка… Не та ли это резиденция, о которой писали в газетах?

– Она самая. В прошлом году сестра купила там дом, мы живем вместе, среди прелестных людей. Место отлично охраняется. Разбойные нападения нам не грозят.

– Какая удача! Знаете, дорогая Жюли, нам нужно спокойно поболтать. Я знала, что-то произойдет – гадала сегодня утром, и карты мне сказали. Вы с Глорией можете меня навестить?

– Глория больше не выходит. Она совершенно здорова, но с места двигаться не желает. А вот я, несмотря на мои несчастные руки…

– О, дорогая! – вскрикивает Джина, перебивая Жюли. – Я даже не спросила, как вы… Простите! У меня сердце едва не разорвалось, когда я узнала!

«Не переигрывай, старушка…» – мысленно усмехается Жюли.

– Благодарю за сочувствие, – говорит она. – Я хорошо справляюсь и буду очень рада встретиться.

– Поторопитесь, моя милая, приезжайте после обеда, скажем, в четыре. Боже, как я рада! Целую вас.

Жюли кладет трубку. Ну вот, получилось. И так просто! У нее пока нет четкого плана, она не хочет торопиться, но кое-какие идеи в голове мелькают. Жюли не чувствует полного удовлетворения, но она немного успокоилась, «отпустила» себя.

Она зовет Клариссу и распоряжается насчет обеда, звонит в контору и сообщает, что хочет воспользоваться катером между двумя и половиной третьего, потом решает выбрать украшение на вечер.