Хуана и Мария выразительно передернули плечами и воздели глаза к небесам.

Исабелья склонилась вперед, разглядывая молодую девушку, выделявшуюся среди остальных цыганских танцоров. Несмотря на рваную красную юбку и блузку с дырой, из которой высовывалось смуглое плечо, она держалась с необычайным достоинством. У нее были черные как смоль волосы, стройные и длинные загорелые ноги, в огромных глазах сверкало любопытство, а в ушах покачивались, задевая плечи, большие кольца.

Девушка явно стремилась привлечь к себе внимание. Она заметила в окне Исабелью, которая, встретившись взглядом с цыганкой, увидела какой-то призыв в ее блестящих темных глазах. Дело было не только в нескольких песетах – она просила о чем-то еще.

Мужчина схватил девушку за руку, и она повернулась, чтобы занять место среди танцующих фанданго. Но цыганка сделала это с очевидной неохотой и снова обернулась, взглядом ища Исабелью.

Ни Хуана, ни Мария не обратили внимания на молодую танцовщицу, Исабелья была этому рада. Она пыталась отыскать девушку в танцующей толпе, но та была слишком мала, чтобы ее можно было легко заметить. Исабелья внимательно следила за чувственными движениями танцоров. Вскоре она разглядела цыганскую девушку, которая прикидывалась равнодушной к пытающимся поймать ее мужчинам, но внезапно сверкнула ослепительно белыми зубами и, оставив притворство, энергично включилась в игру, заключавшуюся в преследовании, поимке и подчинении.

Музыка становилась все громче, но внезапно лютни двух цыган умолкли. Танцоры застыли, словно какой-то цыганский бог обратил их в камень в наивысший момент игры. Несколько секунд в патио царила полная тишина. Сердце Исабельи забилось сильнее – жаркое солнце, запах цветов, словно высеченные из камня фигуры танцоров неожиданно обрели для нее новое значение.

Движение возобновилось так же внезапно, как и прекратилось. Цыганочка прыгнула вперед, посмотрела на окно, возле которого сидела Исабелья, и снова начала танцевать. На сей раз это была медленная фаррака. Девушка подражала позам и жестам матадора. Ее гибкое тело раскачивалось из стороны в сторону; фигуры вокруг нее все еще оставались неподвижными. Силой вдохновения цыганка привносила в патио страстное возбуждение корриды. Исабелья смотрела как зачарованная. На ее глазах девушка сражалась с быком, чудом избежала гибели, одержала победу и торжествовала, словно размахивая алой мулетой и слыша приветственные крики зрителей.

– Браво! Браво! – закричала Исабелья, порываясь вперед.

Но бдительные Хуана и Мария вовремя удержали ее, а к девушке в патио присоединился мужчина. Началось фламенко – быстрый танец, названный так потому, что напоминал поведение солдат, возвращавшихся с фламандских войн. Шумный и свободный, он изображал буйные выходки солдат, занятых грабежом. Исабелья понимала, что мужчина сердит на девушку, – во время танца он резко схватил ее, но она столь же резко вырвалась. Музыканты играли все живее и громче, а люди начали хлопать в ладоши. Цыганка вынула из кармана юбки кастаньеты и защелкала ими в такт музыке.

Девушка больше не подчинялась мужчине, продолжая вырываться из его рук, – казалось, они оба намеренно приводят себя в неистовство. Внезапно из толпы шагнул вперед другой цыган с огромным ножом за поясом и присоединился к танцорам, щелкая пальцами перед лицом своего более молодого товарища. В следующую секунду танцевала уже вся толпа, и девушка затерялась среди быстро вертящихся тел.

Хуана подошла к окну и бросила деньги.

– Теперь уходите, – велела она цыганам. – Сеньорита устала. В кухне вам дадут поесть.

Танцоры быстро подобрали деньги, и патио вскоре опустел – от необычной сцены не осталось ничего, кроме солнечного света и запаха цветов.