– Он не изменник. Вспомните, как он повел себя после битвы при Сент-Олбансе. Я был ранен, а он преклонил предо мной колени. Ему ничего не стоило убить меня!

Маргарита закрыла лицо руками. Ее терпение было на исходе.

Однако король нежно отнял руки от ее лица, и Маргарита увидела, что лицо мужа исполнено решимости.

Он поступит по-своему, поняла она. Генрих – король, наконец-то он вспомнил об этом.

Пришлось выслушать то, что предложил Генрих. Он задумал созвать в Лондон всех знатных лордов – Йорка, Варвика, Солсбери, а также их врагов-ланкастерцев: Нортумберленда, Эгремонта, Клиффорда и прочих.

– Неужто вы хотите, чтобы улицы Лондона превратились в поле боя? – спросила королева.

– Нет, – строго ответил Генрих. – Я этого не допущу. Я хочу, чтобы эти люди пожали друг другу руки. Таков будет мой приказ. Ведь я – король.

Маргарита была потрясена. Никогда еще она не видела Генриха таким.

Генрих отчетливо понимал, что действия его супруги неминуемо приведут к междоусобной войне. Королева была весьма непопулярна; когда она появлялась в людных местах, народ безмолвствовал – тот самый народ, который шумно приветствовал Генриха и маленького принца. Однако стоило появиться королеве, как тут же воцарялась угрюмая тишина. Генрих боялся, что все это может плохо кончиться. Жизнь Маргариты была в опасности.

Следовало как можно скорее положить конец раздору. С йоркистами можно договориться. Они тоже не хотят войны. Крови жаждут лишь те, кто, подобно Маргарите, помешался на мести.

На мести.

Вот почему король решил собрать в Вестминстере предводителей обоих враждебных лагерей. Когда в столицу начали прибывать лорды, лондонцы страшно перепугались, боясь, что улицы города окрасятся кровью. Горожане ворчали: если им невтерпеж резать друг друга, пусть делают это в каком-нибудь другом месте.

Йоркисты прибыли во всеоружии. Граф Солсбери привел с собой пятьсот воинов и разместился с ними на Флит-стрит. Вскоре прибыл герцог Йоркский, который стал лагерем у стен Бейнардского замка. У него было с собой четыреста, а то и пятьсот солдат.

Сэр Джеффри Болейн, лорд-мэр Лондона, был встревожен. Он велел страже охранять имущество честных горожан; в ночное время по улицам ходили патрули, напряжение нарастало.

Маргарита считала, что король делает большую ошибку. Лорды никогда не договорятся между собой, а обещаниям йоркистов доверять нельзя. В глубине души королева не желала никакого мира. Она хотела отомстить Йорку, а сделать это можно было лишь с помощью войны.

Стекались в столицу и ланкастерцы, украшенные алыми розами. Предводительствовали ими три молодых лорда, чьи отцы погибли в сражении при Сент-Олбансе – Клиффорд, Эгремонт и Нортумберленд. Каждый из них жаждал возмездия – око за око, зуб за зуб.

Обстановка еще более обострилась, когда прибыл Варвик, героический губернатор Кале. Он привел с собой шестьсот закаленных в боях солдат.

На встрече обеих сторон, устроенной по приказу короля, председательствовали епископ Уэйнфлит и Томас Буршьер, архиепископ Кентерберийский.

Король предварительно провел беседу с Йорком, Солсбери и Варвиком. Ему показалось, что настроены они вполне миролюбиво. Йорк утверждал, что менее всего желает междоусобицы. На Лондон в свое время он выступил лишь потому, что считал необходимым отстранение покойного герцога Сомерсета от власти. Из-за этого и произошла «стычка» при Сент-Олбансе. К сожалению, дело приняло скверный оборот – король был ранен, а Сомерсет погиб. Йорку искренне жаль тех молодых лордов, чьи отцы сложили голову при Сент-Олбансе. Он понимает их гнев и сочувствует их горю.

– Было бы неплохо, если бы вы публично заявили, что сожалеете о случившемся, – предложил Генрих.