— Я не особо красавчик… и никто не болтался, — он посмотрел на Чиха. — Что означает — принял?

— Что теперь он где-то глубоко в пущах, — дед почесался. — И придется идти туда. А это очень нехорошо.

— Почему глубоко? — Освальд удивился. — Кто бы позволил ему пройти так глубоко и как он смог это сделать сам, без помощи?

— Верно спрашиваешь, красавец, — Чихъ, явно решив не терять времени даром, достал небольшой точильный камень и принялся править свой изогнутый нож. Клинок, длиной где-то с половину его собственной руки, до этого охотник не замечал. А остроту его видно и так, бриться можно. — Все вы, с городов, красавчики, расфуфыренные дурачки, все до одного. Сколько вас мне довелось водить в лес, все вышли на одно лицо. Хотя нет… трое оказались не такими. Двое умерли практически сразу, совсем глупые. Один вернулся со связкой ушей. Подарил вот этот самый нож старому Чиху.

— Мне твой рассказ очень поможет поймать Тило. — Освальд слушал лес, пытаясь привыкнуть к нему. Пока не выходило. — Так почему он глубоко?

— Глупый дурень из города, — дед хихикнул под нос. — Что у тебя на спине, кроме мешка?

— Вода. — Большую, до краев наполненную флягу с ремнями, Чихъ сунул ему в руки еще на заставе. — И что?

— Через половину следующего перехода нам попадутся первые родники. — Чихъ полюбовался волнистым узором стали ножа. — Не пей, или глаза твои станут сильно красными и лопнут, а язык станет черным и большим, вывалится изо рта, вот так.

И показал, вывалив до подбородка длинную малиновую лопату.

— Пить воду леса можно только через день пути, иногда дольше. Если бы твой колдун помер, птиц было бы видно еще с заставы. Тем более он не один, значит, стервятников слетелось бы много. Кружили бы над деревьями.

— А звери Квиста так не помирают, вблизи заставы?

— Не называй лес этим именем, — глаза деда прищурились. — Не стоит, поверь мне, красавчик. Он это не любит.

— Кто, лес?

Чихъ вздохнул.

— Да, да, глупый ты горожанин, лес. А звери… дети леса не боятся его воды, им она вреда не причинит.

— А…

Про отравленные родники Комрад ему ничего не сказал. Раньше слышать о чем-то схожем Освальду не доводилось. Квист точно не место для прогулок, надо же. В лесах у Синих гор, где ему довелось как-то воевать со странными созданиями, наполовину волками, наполовину людьми, тоже опасно. Но не так.

— Звери возле заставы практически не водятся. — Чихъ почесал подбородок, покрытый седой бороденкой. — Мелочь только, а на нее много птиц не слетится. Значит, красавчик, ушел твой колдун глубоко в лес. Сам он не смог бы этого сделать, помог кто-то.

— Местные?

— Нет, местные вон там, за стенами. А здесь только дети леса. Зачем только он им? Какой этот человек колдун? Не лесной?

— Морской, вроде как. — Освальд пожал плечами. — Я иду за ним с побережья. Наслал какой-то странный мор на рыбаков. Кто выжил — взбесились, кидались на людей. В залив призвал какую-то странную зверюгу, то ли рыбу, то ли еще кого. Без разбора убивала тех, кто вышел за уловом.

— Я понял. — Чихъ встал. — Идем дальше, засиживаться нельзя.

И они пошли.

Перелезали через поваленные стволы, мягкие, трещавшие изнутри трухлявой сердцевиной, полной жуков и личинок. Корни, свитые в тугие петли-ловушки, выпирали из-под земли, цепляли за ноги. Ветви у деревьев после окраины росли куда ниже, знай, успевай уворачиваться.