Так-то он был более чем уверен, что его вмешательство на стороне своего соискателя в случае с любыми представителями конкретно этого Департамента более чем обосновано: диверсанты на территории Корпуса, применение по действительным военнослужащим овода там же, эскапады ныне покойного безопасника Корпуса (так и не дожившего до своей пенсии) — все ниточки вели разными путями в одну сторону.

— Какие у меня могут быть возражения в ваш адрес? — абсолютно искренне пожал плечами пацан. — Я вам и так по гроб жизни благодарен. Я же вижу, что вы на самом деле обо мне заботитесь, хотя и тщательно это скрываете. Даже от себя.

— А НУ СМИРНО! — рявкнул было Бак возмущённо в ответ на далеко не первое вопиющее нарушение субординации.

— Вон моя фамилия на табло! Шестнадцатая площадка! Некогда! — а пацан сорвался в галоп и молниеносно скрылся за поворотом в конце коридора.

Подполковник задумчиво проводил взглядом Хаас, тоже ускорившуюся и последовавшую за тем, кому ей предстояло секундировать:

— Такое впечатление, что дисциплины в нашем заведении с каждым днём всё меньше, — последнюю фразу офицер задумчиво сказал самому себе на всеобщем. — А анархии больше. М-да уж.

Абсолютно неподобающая с точки зрения официальной иерархии сцена на удивление примирила с происходящим представителя Департамента Колоний. На его лице даже появилось подобие живого интереса:

— Я не понял большей части вашего разговора, но благодарен за предложение. Действительно, пойдёмте в армейский сектор? Очень хочется схватку посмотреть поближе, с хорошего места.

— Прошу. — Через половину минуты Бак даже придержал двери, пропуская старика в собственную персональную ложу.

— Я так понимаю, вы хотели со мной о чём-то поговорить? — Тип, нисколько не стесняясь, извлёк из кармана интересный девайс и просканировал помещение на предмет закладок.

— Здесь всё же армия, — лениво зевнул армеец, падая спиной в ближайшее кресло. — Прошу, — он похлопал по подлокотнику соседнего. — Мы иногда тоже заботимся о неприкосновенности и безопасности, здесь не прослушивается.

— А вот звучит пугающе, — констатировал собеседник, занимая предложенное место. — Знакомиться будем?

— Зачем? — резонно поинтересовался в ответ офицер. — Я вам не доверяю, вы меня боитесь, никаких совместных дел не планируем. Мою должность и степень близости к Алексу я вам назвал, а ваши титулы и регалии мне неинтересны по определению.

— Странное начало. О чём тогда может быть наш разговор?

— Администрация Корпуса с высокой степенью вероятности установила ведомственную принадлежность посторонних, убитых на нашей территории. Об этом.

— Я к этому не имею никакого отношения! Это инициативы предшественника! — исполняющий обязанности начальника интересной колониальной комиссии назвал фамилию погибшего от зубов собаки.

— На мёртвых можно свалить что угодно, — Бак абсолютно по-мальчишески не удержался от подначки.

Хотя про себя и чувствовал, что именно этот тип к оперативному противостоянию спецслужб явно никаким местом.

— Я хотел поговорить с вашим соискателем именно о том, как нам наладить личные отношения и выйти из тупика. — Старик, покоряхтев, устроился в низком кресле поудобнее. — Я против него ничего не имею, амбициозных планов своего предшественника никогда не разделял и мечтаю об одном.

— О чём?

— Выйти на пенсию через год-полтора не исполняющим обязанности, а с должности начальника. Всё. Ещё — закрыть проект, в котором ваш подопечный невольно фигурирует как наследник своего отца.

— Что вы думаете о неафишируемом интересе ваших вышестоящих коллег к Мвензе? Не всегда законном, но таком выпуклом и целеустремлённом? — офицер не стал делать переходов, каких-либо подводок, а вопреки правилам врубил лобовой вопрос.