— И конница шведов не смогла вовремя отбросить их? Невский очень рисковал.

— У шведов уже не было конницы. — Чогдар позволил себе улыбнуться. — Сын моего анды Сбы… Федор ещё на рассвете угнал табун.

— Получается; что он все предусмотрел, учитель? Вопрос относился к Субедей-багатуру

— Полководцы делятся на тех, кто побеждает силой, и на тех, кто побеждает головой, — неспешно, как всегда основательно подумав, сказал старый воин. — И вторые куда опаснее первых Глаза Невского смотрят сейчас на Запад Надо все сделать для того, чтобы у него не было причин оглядываться.

— Поясни свою мысль.

— Князь Ярослав, отец Невского, предлагает поставить в наши войска добровольцев. Русичи — отважные и умелые воины и по доброй воле будут сражаться ещё отважнее. Особенно если мы поручим запись добровольцев самому князю Ярославу

— Я не доверяю побеждённым.

— А русские князья не доверяют друг другу. Вбей клин между ними, и они тут же обвинят князя Ярослава, что он переметнулся на нашу сторону.

— И мы сможем спокойно продолжать поход на Запад, добивая убегающих половцев. — Бату в упор посмотрел на Чогдара и неожиданно улыбнулся. — А ты останешься здесь.

На бесстрастном лице Чогдара не дрогнул ни один мускул, хотя он понял, что этим Бату приговаривает его к смерти. К особо мучительной казни, которой подвергали только представителей знатных монгольских родов, чью кровь нельзя было проливать. Им просто ломали хребет, как сломали его старшему сыну самого Чингисхана Джучи. Отцу Бату-хана.

— Я повинуюсь, мой хан.

— Повелеваю тебе честно и отважно служить князю Невскому. Но при этом всегда помнить свои собственные слова: «Я родился и умру монголом».

— Служить двум повелителям?

— Одному, — сурово поправил Бату. — Монголы не повелители твои, а братья по крови.

— Но мой анда — русский витязь, а побратимство предать невозможно…

— Учитель, объясни этому бестолковому, что он должен делать! — с раздражением сказал Бату

И вновь Субедей-багатур основательно поразмышлял, прежде чем говорить.

— Ты должен всем своим опытом, знаниями и саблей служить князю Александру Невскому. Ты должен помогать князю Ярославу во всех его разумных делах и поступках. Ты должен склонить князя Александра…

— У Невского — свои заботы, — перебил Бату. — Сначала — Ярослав.

— Ты должен склонить князя Ярослава добровольно, без повеления Бату-хана, прибыть в ставку с изъявлением покорности, — невозмутимо продолжал Субедей-багатур. — Ты должен без промедления сообщать нам о всех сговорах, действиях и слухах, которые могут осложнить кашу благосклонность к Невскому или его отцу. Все ли ты понял как надо?

— Я понял все, но пока не знаю как В моем подчинении только русская челядь.

— Хан повелел заменить татарских переписчиков на баскаков. Они будут следить за набором добровольцев и переправлять их к нам. Сведения будешь передавать через их людей. А чтобы они немедленно исполняли твою волю, покажешь им знак своей власти.

С этими словами Субедей-багатур достал золотую пайцзу и протянул её Чогдару.

С того дня, как Чогдар уехал вместе с Бурундаем в ставку Батыя, Ярун не находил себе ни места, ни занятия Прожив достаточно времени вместе со своим побратимом хотя и на территории бродников, но в непосредственной близости от татар, он хорошо знал как их обычаи, так и их беспощадную жестокость. Чогдар нарушил не только обычай, но и закон, перейдя на службу к покорённому врагу, что рассматривалось как измена. За это во всех случаях предполагалась смертная казнь, и Ярун не надеялся, что его другу удастся её избежать Их прощальный разговор до сей поры звучал в его ушах.