— Вам обязательно нужно перекусить. Я мигом обернусь. — Сказав это, шмыгнула в коридор.

В столь ранний час аппетита и в помине не было, но под бдительным надзором служанки, так радеющей за моё здоровье, пришлось позавтракать.

За сборами и препираниями с Мари, с упорством ослицы пытавшейся влить мне в рот какой-то не слишком приятный на вкус отвар, что якобы должен был придать мне сил во время охоты, время пролетело незаметно. И вот к воротам дворца начали подъезжать первые кареты.

Не прошло и часа, как парк заполнили разряженные гости: мужчины в тёмных костюмах и напудренных париках, дамы — в ярких амазонках. Единицам хватило смелости облачиться в новомодные кюлоты, в которых раньше могли позволить себе щеголять только сеньоры. Кажется, только я и Опаль не постеснялись выставить на всеобщее обозрение свои ножки. У меня по сути-то и выбора не было, за свою невесту всё решил мессир маркиз. А вот мадмуазель де Вержи, голову даю на отсечение, намеренно нарядилась так, чтобы привлечь внимание любовника.

Очень надеюсь, что уже бывшего.

Из окна своей комнаты я заметила, как эта воровка чужих женихов, демонстративно виляя бёдрами, приблизилась к Морану, облачённому в простой чёрный костюм, едва тронутый золотым шитьём. Тут уж ноги сами вынесли меня из спальни.

Правду говорят, ревность — самый опасный яд, от которого умираешь медленной, мучительной смертью. Снова и снова. И только что, пока бежала вниз, я пережила настоящую предсмертную агонию.

Оказавшись в парке, поискала де Шалона взглядом, моля Единую, чтобы Опаль куда-нибудь провалилась. Увы и ах, упрямая девица по-прежнему коршуном кружила возле моего суженого. Благо интимный дуэт вырос до размеров трио: к воркующим голубкам присоединился незнакомый мне мужчина. Молодой статный блондин с немного грубыми, но не лишёнными мужественной красоты чертами лица. Как и маркиз, он не признавал париков, да и одеваться предпочитал без лишней помпезности. Это было первое, что бросилось в глаза.

А вскоре узнала, что роднили его светлость и незнакомца не только стремление к простоте во внешнем облике, но и общее призвание — уничтожение мерзких, опасных тварей из потустороннего мира.

Словно почувствовав моё приближение, маркиз обернулся.

— Адриен, это моя невеста, Александрин, дочь барона ле Фиенн. Я тебе о ней рассказывал, — протянул мне руку.

Сердце замерло на миг, а потом зашлось в бешеном ритме. Моран улыбался, глядя на меня, и в этой улыбке впервые присутствовали нежность и теплота. Взгляд же, скользнувший по фигуре и замерший на моих губах, которые я начала непроизвольно покусывать от волнения, обжёг желанием, которое его светлости, в отличие от меня, всё это время удавалось прятать под маской невозмутимости.

Но только не сегодня.

Это заметила не только я. Опаль поменялась в лице. Улыбка, которой до сих пор одаривала Стража, сползла с её холёного личика, сменившись кислой гримасой. Глаза полыхнули ненавистью.

Похоже, так просто она не сдастся. Что ж, я тоже не намерена уступать своё счастье. Пусть так и осталось неясным, чем его заслужила… В последнее время мысль эта больше меня не тревожила. А та, что заставляла нервничать, сейчас готова была лопнуть от зависти и злости.

Вложив свою ладошку в ладонь Стража, улыбнулась ему одной из своих самых очаровательных улыбок. Мазнула равнодушным взглядом по дочери графа и обратилась к светловолосому гостю:

— Рада знакомству, месье…

Мужчина почтительно поклонился:

— Адриен де Грамон. К вашим услугам, мадмуазель ле Фиенн. — Даже через перчатку я ощутила холод губ незнакомца, коснувшегося моей кисти приветственным поцелуем.

Вздрогнула от пристального взгляда серых, точно предгрозовое небо, глаз и поспешила высвободить руку. Услужливая память подсунула картину: старинный ларец и хранящееся в нём послание, подписанное инициалами «А.