|
Но оно еще этимологизируется как «Диавол» и «Сатана»! Какое из имён может быть страшнее? Во-вторых, это имя должно состоять из четырёх элементов (составлять так называемый тетраграмматон). Мое имя, рассмотренное как шарада, отвечает и этому требованию: предлог «в», существительное «ад», местоимение «им», «восклицательный знак!» — всего четыре элемента. В третьих, оно должно для большинства людей быть до поры до времени тайной: «Слухом услышите, и не уразумеете; и глазами смотреть будете, и не увидите» (Мф: 13,14). знать чубуквы ты накурился, той, что в крокодиле… — слово «буква» в русском языке максимально полно рифмуется только с ретрологизмом «чубуква». Это слово существовало в старину, да забыто. Чубуква — это смола конопли, остающаяся в чубуке при курении казаком люльки. Вставляет чубуква раза в два сильнее, чем исходный продукт, именуемый здесь по аналогии с цветом и кровожадностью «крокодилом».
История моя — про грех на праге… — стих отсылает к книге Бытия: «Если делаешь доброе, то не поднимаешь ли лица? А если не делаешь доброго, то у дверей грех лежит; он влечет тебя к себе, но ты господствуй над ним» (Бытие: 4,7). Рифма-омофон «праге-Праги» свидетельствует о первичности русского текста. Для книжечки названия избрав тор… Речь идёт о названии сборника «изопов» известного нашего авангардиста А. А. Вознесенского «О». Совершенно очевидно, что А.А.В. назвал так свой сборник по специальному указанию, а не сам до него додумался, но «забыл» указать источник заимствования. Просто Борхесу надо было срифмовать слово «автор», а оно в русском языке кроме как с бессмысленным пока оборотом «избрав тор» не рифмуется. Дабы придать ему смысл, данный артефакт, собственно, и понадобился, денотанты — слуги семы. Денотант — термин структурной лингвистики, означает всё то (вещь, свойство, отношение), что обозначаемо денотатом (словом). Его синонимы: означаемое и означающее. Сема — в современной лингвистике — единица смысла, структурный элемент содержания. Утверждение «денотанты — слуги семы» это наукообразный перифраз первого стиха Евангелия от Иоанна: «В начале было Слово». ДРУГОЙ
В первом катрене речь идёт о стихе Гомера, с которого начинается «Илиада»: «Вышла из мрака с перстами пурпурными Эос». Веет там, где хочет чадо тёмки… — перифраз слов Евангелия: «Дух дышит, где хочет» (Иоанна, 3,8) и книги Бытия: «Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною; и Дух божий носился над водою» (Бытие: 1,2). ЗЕРКАЛУ
Всегда интересно знать, откуда в творчестве поэта берется тот или иной образ или символ, тем более частотный. К числу таких тропов относится зеркало в поэзии Борхеса. Здесь всё объяснимо просто: в испанском языке слова espejo (зеркало) и reflejo (отражение) рифмуются. Я нашёл этой паре квазисоответствие в русском языке: «отраженье-отображениье». В ПАМЯТЬ АНЖЕЛИКИ
Траурная речь Борхеса в форме сонета ценна тем, что утешает в минуту скорби. Сонет — форма выспренняя, а в траурной речи уместна искренняя простота. Великий лирик нашёл слова, примиряющие эти два взаимоисключающих качества. Безгрешный, но умерший ребёнок и грешные, но живые взрослые порождают драматический контраст, который Борхес усиливает, отсылая через необходимость срифмовать «усопшей-особ шей» к поэме в прозе Бодлера «У каждого своя химера». При этом слово «шея» тоже употреблено иносказательно. «Отец дваждений» — это перифраз прозвища «Лукавый». Им Борхес удостаивает Бодлера. |
