– Я его не знаю, – буркнул Кирилл, – у меня есть только адрес! Пусть ваш секретарь со мной едет! Прямо сейчас, иначе…

Красные пятна с его щек поползли на шею, в глазах заплескалось безумие.

– Хорошо. – Нора предприняла последнюю попытку избавиться от Кирилла: – Сейчас Иван Павлович сопроводит вас. Идите пока, грейте машину.

– Я пешком, – заявил посетитель, – тут подожду, пока Одеялов оденется.

Не было никакого смысла в третий раз сообщать больному, что я Подушкин. В комнате повисло растерянное молчание. Нора явно не знала, как поступить.

– Ну и чего? – прервал тишину Кирилл. – Мы едем?

Я встал. В конце концов, в нашем доме проживает лишь один мужчина, и ему следует избавить женщин от стресса.

– Пойдемте.

Кирилл покорно двинулся в коридор, я за ним.

– Ваня, – прошептала Нора.

Я обернулся.

– Ты куда? – тихо поинтересовалась хозяйка.

– Думается, он сбежал из поднадзорной палаты, – так же шепотом сообщил я, – доставлю несчастного к жене, пусть она с ним разбирается. Если с Кириллом не спорить, он не опасен.

Глава 2

Мы сели в мои «Жигули». Не так давно я обзавелся «десяткой» и должен заметить, что она нравится мне больше, чем «шестерка» и «восьмерка».

– Ну, говорите адрес, – бодро воскликнул я, – вмиг домчу.

– Поселок Нистратово, – вяло проронил Кирилл.

– Где же это такой? – удивился я.

– По МКАД, – принялся объяснять Потворов, – недалеко, километра нет от Окружной!

Я посмотрел на улицу, там мел вьюжный февраль. Снег летел клочьями. Несмотря на то что было всего пять часов дня, вокруг сгущались сумерки. Дорога была похожа на тарелку с остатками несъедобного молочного киселя, повсюду белые холмики и очень скользко. Сами понимаете, какое удовольствие от езды должен получить шофер в подобной ситуации. А еще если учесть, что рядом сидит ненормальный…

– Трогай, – тихим голосом велел Кирилл, – чего кота за хвост тянуть.

Я мысленно перекрестился и включил первую передачу. Дорога оказалась ужасной. Странное дело, если с неба сыплет снег, дорожная техника испаряется. «Десятку» все время заносило, и я радовался, что она «обута» в хорошую, шипованную резину.

Кирилл молчал; чтобы хоть как‑то разрядить обстановку, я включил «Русское радио». «Неужели розу чайную выпьет кто‑нибудь за нас…» – мгновенно заорали два голоса, проникающие в уши, словно раскаленные гвозди в масло. Вижу, как сейчас многие из вас скривились: фу… «Русское радио», попса! Я согласен, музыка, звучащая на этой волне, не самого лучшего качества. Да еще я, закончивший Литературный институт, имею глупую привычку вслушиваться в тексты песен. А вот этого делать не надо, потому как от них просто оторопь берет. Наверное, их никто, кроме меня, и не разбирает. Но, с другой стороны, куда деваться человеку, который по нескольку часов в день проводит за рулем? Блатной фольклор я не люблю, поэтому «Шансон» отпадает, «Лав радио» раздражает до зубовного скрежета, оно рассчитано на тинейджеров, остро переживающих первое чувство. На «Эхе Москвы» слишком много говорят, «Наше радио» вечно глупо шутит, а однажды, случайно поймав «Маяк», я чуть не заснул от скуки. Там шла передача с идиотским названием «Звездная гостиная», и девица с писклявым голосом приставала к никому не известному писателю с оригинальным вопросом:

– Расскажите о ваших творческих планах.