— Кстати, о ваших неприятностях, — проговорил Леонид, когда Евсюков замолчал. — Расскажите, что произошло с вами в последние дни и как вы дошли до жизни такой.

Сергей тяжело вздохнул и вкратце пересказал все свои приключения, начиная с презентации строительной фирмы и кончая жизнью среди бомжей.

— Одного не понимаю, — сказал он под конец, — как мерзавец Васька умудрился украсть из сейфа конверт, если я своими глазами видел его на презентации? А в пять часов конверта уже не было…

— Как раз это я вам могу объяснить. — И Леонид рассказал Евсюкову об артисте-трансформаторе Анатолии Зевако и его роли в событиях.

— Эх, отомстить бы Ваське за все мои страдания! — мечтательно произнес Евсюков.

— Думаю, что с ним и без нас разберутся, — успокоил его Леонид, — награда, как говорится, найдет героя. Думаете, эти двое кинутых — Иван с Кондратом — так и простят ему потерю Шуваловского парка? У меня, честно говоря, другая мысль. Скажите, можете вы переговорить со своими знакомыми бомжами?

Сергей заметно передернулся.

— Честно говоря, никакого удовольствия эта перспектива у меня не вызывает, но если надо…

— Надо! — твердо ответил Леонид. — В целях восстановления исторической справедливости… Потому что с Василием-то разберутся, однако к вам милиция будет иметь претензии по поводу Маргариты. Уж сделайте над собой усилие, договоритесь с бомжами…

Прочитав в утренней газете коротенькую заметку о результатах конкурса на использование части территории Шуваловского парка, Василий Окунь похолодел.

Автор заметки в самых цветистых выражениях писал, что городские власти поступили чрезвычайно мудро и дальновидно, сохранив целостность парка, который является не только замечательным памятником отечественной истории и культуры, но и любимым местом отдыха многих горожан, особенно жителей северных районов Санкт-Петербурга.

«Зимой сотни петербуржских семей катаются на лыжах по дорожкам парка, многие будущие горнолыжники делают первые шаги к вершинам спорта, съезжая со склона горы Парнас. Летом на берегах многочисленных прудов видны бронзовые тела загорающих…»

— До лета мне точно не дожить! — простонал Окунь. — Да какое там лето! Мне до сегодняшнего вечера не дожить! Как только они прочитают эту чертову заметку…

Кто такие «они», Василий предпочитал не уточнять. Даже мысленно. Ведь известно — не буди лихо, пока оно тихо.

Но хотя он и не назвал своих всесильных врагов даже в мыслях, это ему нисколько не помогло.

Под влиянием неосознанного импульса Василий осторожно выглянул в окно.

И разумеется, прямо напротив его подъезда стоял припаркованный к тротуару темно-синий микроавтобус без окон.

— Тут уже голубчики! — испуганно прошептал Окунь. — Что делать, что делать?

Трясущимися руками Василий накапал себе валерьянки, половину расплескал, остальное с трудом и с отвращением выпил, стуча зубами о край стакана.

Он ни секунды не сомневался, что в микроавтобусе сидят крепкие ребята, которым поручена слежка за его особой.