Я знал — пройдет совсем немного времени, и библиотека превратится в растревоженный муравейник. Надо было спешить. Я уже не думал ни о каких Песках Рашида. Вызволить бы дедушку — вот и все!

Я прошептал:

— Его следы уходят под дверь.

— Я знаю, — отозвалась Бастилия, подглядывая в незаметную трещинку. — И он по-прежнему там.

— Что? — Я поспешно опустился рядом с ней на колени.

— Алькатрас! — зашипела Бастилия. — Там и Блэкберн!

Я помедлил возле двери, глядя сквозь дырку в доске, оставленную выпавшим сучком. Таким преимуществом обладали эти старомодные деревянные двери перед теми современными, которые можно найти во всех американских домах. Я, впрочем, думаю, что Бастилия, напротив, назвала бы деревянные двери «продвинутыми», ведь они предоставляют нуждающимся такие удобные дырочки для подглядывания.

В общем, я заглянул в комнату, и моим глазам предстало именно то зрелище, которое я больше всего боялся увидеть. Дедушка Смедри, голый по пояс, лежал привязанный к большому столу. Блэкберн (по-прежнему при галстуке и пиджаке) стоял поблизости, лицо у него было рассерженное. Я как мог пошарил глазами по сторонам и обнаружил Квентина, привязанного к стулу. Коротышку, похоже, крепко поколотили. Из носу у него текла кровь, глаза смотрели в разные стороны.

— Жвачка с пузырьками для примата, — расслышал я его бормотание. — Да здравствуют джакузи. Луну на скалы, пожалуйста…

А все стены комнаты были увешаны орудиями пыток самого гадостного вида и свойства. Примерно такими, какие можно увидеть в кабинете зубного врача. В особенности если этот дантист — сбрендивший Темный Окулятор, зациклившийся на пытках.

И еще там во множестве присутствовали…

— Книги?.. — прошептал я, недоумевая.

Бастилия содрогнулась.

— Хрестоматии, — сказала она. — Худшая форма пытки!

«Ну конечно», — согласился я мысленно.

— Алькатрас, тебе лучше уйти, — сказала она. — Блэкберн сейчас опять твою ауру засечет!

Я улыбнулся.

— Не засечет.

— Это почему?

— Потому что он повторил мою ошибку, — сказал я. — Снял свой монокль Окулятора!

Это было действительно так. На единственном глазу Блэкберна красовалась совсем другая Линза. Как я и предвидел, это была Линза Палача, я легко узнал ее по черно-зеленому цвету стекла.

Все же я не настолько глуп, как некоторые, возможно, успели решить.

— Вот как, — сказала Бастилия.

Блэкберн же повернулся, вперяя взгляд в дедушку Смедри. И я даже без Линз Окулятора почувствовал выплеск энергии. Темный Окулятор собирался пустить в ход Линзу Палача. «Нет!!!» — мысленно заорал я, живо вспомнив ту жуткую боль.

А дедуля Смедри глядел на Блэкберна с самым безмятежным выражением лица.

— Милейший, — услышал я его голос. — Вот бы кто принес мне чашечку молока? А то что-то жажда замучила.

— Высокие воротники хорошо, когда у деревьев ушей нет, — добавил Квентин.

— Чушь! — сказал Блэкберн. — Отвечай-ка на вопросы, старик! Как миновать Стекло Часового в Райшедиуме? Как выращивать хрустальные кристаллы Кристаллии?

И он всадил в дедушку очередной разряд палаческой лютости.

— Мне вообще-то пора, — сказал тот. — Я опаздываю. По-моему, уже вечереет?

Блэкберн с раздраженным воплем сорвал с себя Линзу Палача и принялся ее рассматривать.