— Встанешь ты, в конце концов, или нет?!

— Помоги, тогда, может, и встану. — Галя поглядела на парня почти плача.

Сплюнув, тот подошел к девушке и, почти не глядя на нее, рывком поднял на ноги, отчего та охнула и едва не свалилась на пол: ноги и впрямь все еще слегка немели и держали ее неважно.

Тяжело вздохнув, парень грубо обхватил Романову за талию и потащил в соседнюю комнату, оказавшуюся, к ее ужасу, спальней. Девушка невольно сжалась, а Роман презрительно фыркнул:

— Нужна ты мне! Ложись и дрыхни!

Он почти бросил ее на широченную кровать, застланную каким-то скользким покрывалом, на котором Галя сжалась, поспешно натянув на ноги подол широкой юбки, надетой специально для осуществления ее замысла — из-за карманов, в которых могло уместиться все необходимое. Какая же она была дура!

— Что вы со мной собираетесь делать? — жалобно спросила она у парня, который в данный момент сдвигал два огромных кресла, пристраивая их у балконной двери, перед плотно сдвинутыми гардинами.

— Заткнись и дрыхни, скоро узнаешь что! — буркнул он, не глядя на девушку.

Галя умолкла и прикрыла глаза, решив понаблюдать за своим сторожем сквозь ресницы. «Очень интересно, — подумала она. — Почему ж ты, парень, если здесь и впрямь высокий этаж, укладываешься поперек балкона?»

Однако, к ее разочарованию, Рома и не собирался укладываться. Закончив возиться с креслами, он принес из гостиной тот самый стул, к которому привязывали Романову, включил и здесь верхний яркий свет и, сев так, чтобы Галя находилась в поле его зрения, явно приготовился бдеть. «Мне он позволил лечь. То есть уложил, — подумала она. — И это уже хорошо, получается, он мне все-таки сочувствует».

Скажи ей кто-то за сутки до случившегося, что она способна уснуть, находясь под охраной в стане опаснейшего врага, Романова не поверила бы этому никогда в жизни. Однако пережитое ею страшное напряжение и удар, которым наградил Куролепов и от которого голова все еще гудела, а на затылке образовалась громадная шишка, словно на Галю свалился кирпич, дело свое сделали. Даже ее молодой и крепкий организм сдался и вопреки всему потребовал отдыха. Старший лейтенант Романова, неожиданно попавшая в самый настоящий плен, не заметила, как уснула, разметавшись на чужой, но очень удобной кровати.

20

Александр Борисович Турецкий обвел глазами всех собравшихся у него в кабинете и устало покачал головой:

— Ладно, Денис. Давай еще раз: откуда такая уверенность, что Березин-младший в тот вечер из дома не выходил?

— Я не говорил насчет уверенности! — Денис вспыхнул и покосился на Меркулова, сидевшего с самым мрачным видом рядом С Турецким возле его стола. Грязнов-младший понимал, что во второй раз вопрос задан специально для только что появившегося здесь Константина Дмитриевича. На своего дядю он вовсе старался не смотреть.

— Я имею в виду — относительно всего вечера, — уточнил он. — А гарантию могу дать ровно до двадцати сорока, когда ребята проводили его домой. Вы же сами сочли излишним круглосуточную наружку! Тем более что все эти дни Березин большую часть времени проводил у матери в больнице, потом ехал домой. Насколько мне известно, ни разу не было, чтоб ребята, встречающие его утром у подъезда, не обнаружили машину на стоянке. А заступаем мы в шесть утра, так что…

— Понятно!

Александр Борисович Турецкий отчетливее всего в этот момент действительно ощущал усталость. Вероятно, впервые за немалое количество лет. И дело было не в бессонной ночи — не первая и не последняя, в конце концов.