— Скажите, «майор», это шуточки Кантора? Он сидит рядом и смеется? Мстит мне за то, что я не приехала?

В трубке повисло секундное молчание.

— Боюсь, что нет, Татьяна Леонидовна, — сказал майор. — А приехать вам не помешало бы. Нам нужно снять с вас свидетельские показания.

Именно эти слова — «свидетельские показания» — вдруг убедили Татьяну, что в трубке говорят правду. Она сразу сникла.

— Когда мне нужно приехать? — спросила она почти шепотом.

— Чем скорее, тем лучше.

Татьяну словно придавила вся несправедливость мира. Так нечестно. Еще пять минут назад она была счастлива, они с Андреем хотели дарить шашлыки и пить вино, смеясь, как молодые боги, а тут раз — «огнестрельное ранение», «свидетельские показание», серый московский снег, гарь, длинный коридор кабинетов и кто-то, кто убил Бориса.

— Но я не могу… Я боюсь… — еле выговорила в трубку Татьяна.

— Татьяна Леонидовна, — зарокотал голос в трубке, навсегда отрезая ее от случайно полученного счастья, — хочу вас предупредить, что убийство Кантора — это не первое убийство, несколько дней назад в камере был убит ваш ближайший помощник Валерий Зайцев, и теперь опасность угрожает вам. Для вас будет безопаснее начать с нами сотрудничать. Мы обеспечим вас надежной охраной.

— Вы уже обеспечили охрану моему мужу. И Валерию Зайцеву вы тоже наверняка гарантировали жизнь.

— В этот раз ничего не случится, мы усилим меры предосторожности. Татьяна Леонидовна, я знаю, что вы сейчас находитесь в Израиле. Но вам обязательно нужно приехать в Москву.

— Но… у меня дела. — Татьяна сделала последнюю, робкую попытку освободиться от этого кошмара.

— Поймите, мы можем попросить израильские власти выдать вас.

— Вы меня в чем-то обвиняете?

— Нет, на данный момент вы нас интересуете как свидетель.

— Я подумаю над вашим предложением.

— В ваших интересах думать быстрее.

«Почти угроза», — подумала Татьяна, отключаясь.

В кухню вошел Андрей, бросил обеспокоенный взгляд на телефон, брошенный на стол.

— Угли готовы. Пора нанизывать мясо.

— Хорошо, — сказала Татьяна. — Возьми кастрюлю в холодильнике.

Татьяна начала наблюдать за тем, как Андрей нанизывает мясо на шампуры. Она не поедет сегодня в аэропорт. Она будет пить портвейн и есть шашлыки. Она будет стараться веселиться вовсю. Очень веселиться. Неизвестно, что ждет ее в России. Она чувствовала, что ничего хорошего. Поэтому сегодня она будет очень счастливой.

Ночью она не удержалась и начала плакать, отвернувшись от Андрея.

— Что случилось? — Он взял ее за плечо.

— Уходи! — всхлипнула она. — Умоляю тебя, уходи!

— Что-то не так?

— Да уходи же! Я видеть тебя не могу! — Она оттолкнула его.

Оставшись одна, она принялась колотить подушку кулаками. Татьяна чувствовала себя полной сволочью — Кантор звонил ей, он так хотел, чтобы она была рядом. А она? Господи, он ведь звонил ей перед самой смертью. Если бы она сразу после его звонка помчалась в аэропорт, может, успела бы увидеться с ним. Он так рассчитывал на нее… Неужели у нее совсем нет совести?

Это она виновата в его смерти. Только она. И поэтому нужно сейчас же ехать в аэропорт. Нужно срочно лететь в Москву. Она даст показания. Она все расскажет. Убийцы Бориса ей ответят. Да, месть — вот чем надо ей заняться. А Андрея она отошлет обратно в Екатеринбург.