«Главное — не показывать, что я что-то понял», — лихорадочно думал Алексей.

Он вспомнил громил-охранников, дежуривших у выхода. Спокойствия это воспоминание ему не прибавило. Он понимал, что молчит уже слишком долго, но не мог произнести ни слова. Ситуацию спасла Марина. Она затушила сигарету в пепельнице и посмотрела на часы:

— Боюсь, что вынуждена вас покинуть. Через десять минут у меня начинаются занятия. Приятно было познакомиться.

— Взаимно, — пришел в себя Алексей. — Я думаю, мы еще увидимся. Когда статья будет готова, я привезу ее Анастасии Валериановне для утверждения.

— Может быть, когда ваш журнал выйдет, вы пришлете экземпляр мне лично?

Перед уходом было необходимо зайти к Анастасии Валериановне, чтобы попрощаться. Теперь Алексей чувствовал себя подопытной мышью. Несмотря на бушевавшие внутри чувства, он старался идти как ни в чем не бывало. Он по-прежнему глазел на развешанные по стенам камеры и даже остановился возле одной из них, якобы для того, чтобы получше рассмотреть.

Записка, переданная Мариной, жгла ему карман. Внутри содержался ключ к тому, что происходило в этом чертовом интернате.

Алексею не терпелось как можно быстрее покинуть это помещение и прочитать записку. Но получилось так, что ему пришлось провести в интернате еще целых полчаса.

Вначале пришлось дожидаться Анастасию Валериановну, которая в тот момент, когда Алексей постучал к ней в кабинет, говорила по телефону. Потом благодарить за гостеприимство, потом еще раз обсуждать будущую статью.

Алексей поинтересовался, можно ли будет сделать в интернате ряд снимков, которые должны будут служить иллюстрациями для статьи. Анастасия Валериановна дала свое согласие и поинтересовалась, кто будет фотографировать. Не думая ни секунды, Алексей сказал, что все фотографии он сделает лично. Теперь ему не хотелось привлекать к этому делу посторонних людей. Договорились, что для этой цели Алексей подъедет в интернат через три дня. А готовую статью подвезет через неделю.

От предложенного чая на этот раз Алексей отказался. До выхода его проводил все тот же невозмутимый охранник. Сейчас Алексей заметил прикрепленный на его груди бейджик с именем «Михаил». Имя было написано крупными печатными буквами.

Только покинув огороженную высоким забором территорию интерната, Алексей почувствовал облегчение. Рука непроизвольно потянулась в карман за запиской, но он вовремя остановил себя и достал сигарету.

Прикуривая, Алексей повернулся лицом к воротам, над которыми красовалась вывеска — Интернат для детей с ограниченными возможностями «Утренняя заря».

Развернувшись, Алексей отправился ловить машину.

Он так и не решился прочитать записку в машине. Всю дорогу ему казалось, что за ними кто-то едет.

Потом Алексей стал подозревать таксиста.

«Как-то уж очень быстро он появился, — думал Алексей, — как будто стоял за углом и поджидал, когда я выйду». Он пожалел о том, что назвал таксисту свою улицу.

Когда до дома оставалось несколько кварталов, Алексей сказал, что он передумал ехать к своему другу, потому что вспомнил, что тот уехал. После чего назвал адрес одного людного кафе в центре города.

В кафе Алексей заказал себе двести граммов водки и, сев в самом дальнем углу лицом ко входу, полчаса внимательно наблюдал за всеми входящими посетителями.

К этому времени он уже абсолютно забыл о своих первоначальных планах написать заказной пасквиль, за который ему заплатили. Уж слишком все увиденное было похоже на то, что два дня назад он сам предлагал Вилесу.

После кафе Алексеи еще часа полтора шлялся бесцельно по городу, обдумывая увиденное. И лишь оказавшись дома, он наконец-таки решился развернуть записку.