— У нее есть ты, чтобы поддержать ее в трудную минуту, — напомнила Ивлин.

— Да, надеюсь, что я смогу быть ей полезен.

— Уверена, что так и будет. Тебе это отлично удается, — с нескрываемым сарказмом произнесла Ивлин.

— А как ты еще прикажешь мне поступить? — удивленно спросил Маке. — Я знаю Софи с детства, она очень много для меня значит. Только благодаря моим уговорам она согласилась на операцию, и если это тоже окончится провалом… — Он не закончил фразу.

— Ты сумеешь утешить ее, я уверена, — тихо сказала Ивлин. — А кто стал другим твоим провалом?

— Ты.

— И ты, должно быть, очень расстроился. Столько усилий и все напрасно. Может быть, попытаешься еще раз поцеловать меня, пока я еще шикарно выгляжу? Пока Золушка вновь не надела свои лохмотья.

— Иви, ты не можешь! — В его голосе прозвучала мольба.

— О нет, могу. Ты же не думаешь, что окончательно излечил меня? Для этого нужен специалист поопытнее, чем вы, доктор Линден, и не связанный другими обязательствами.

Ивлин нарочно хотела спровоцировать его. За этот вечер она испытала столько противоречивых чувств — ожидание праздника, глубокое волнение, которое всегда вызывала в ней музыка, боль утраты, бесцеремонно разбуженную господином Шмидтом, которую только усилило напоминание об отъезде Макса в Вену и то, что Софи занимает все его мысли, а ей, Ивлин, не останется даже воспоминаний.

— Что, черт возьми, ты имеешь в виду? — сердито спросил Макс.

— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Я ведь могу вызывать желание, не так ли? Тебе было приятно целовать меня там, на перевале Карер. Почему бы тебе не повторить свой эксперимент, пока есть еще такая возможность? Тогда нам обоим будет что вспомнить, когда… когда… — Она хотела сказать «когда мы будем далеко друг от друга», но слова застряли у нее в горле.

Макс тихо выругался и нажал на газ.

Растущее желание толкало Ивлин на новое безрассудство. Ей так хотелось, чтобы у нее осталось воспоминание, которое она могла бы унести с собой в безрадостное будущее, ожидавшее ее. Она лишь хотела успокоить в его объятиях свое страдающее сердце; Софи ведь не будет от этого никакого вреда. Ей даже не стоит об этом знать, ведь Макс с ней останется до конца жизни. Но тот, кажется, совсем не реагировал на ее приглашение. Он думал только о своей возлюбленной.

Задетая его равнодушием, Ивлин язвительно сказала:

— Я думала, что сейчас я выгляжу более привлекательной, чем на перевале Карер, но, кажется, твой пыл уже остыл.

— Боже мой, — процедил он сквозь зубы. — Здесь ты заблуждаешься, дорогая, но только сумасшедший может соблазнять мужчину, когда он за рулем.

Ивлин совершенно забыла, что на скоростном шоссе не так-то просто сделать остановку.

— Сейчас я найду место для стоянки, — угрожающим тоном произнес он, — и тогда я тебе покажу.

У Ивлин по спине побежали мурашки. Она сошла с ума, если решилась провоцировать его, и за это ей придется расплачиваться.

— Я… я только предложила поцеловать меня, — стала оправдываться девушка, — в качестве награды за приятный вечер. В этом ведь нет ничего особенного?

— Особенного нет, но я все-таки собираюсь проделать это, — предупредил ее Макс и свернул на обочину.

Скрипнули тормоза, заглох мотор, и Макс выключил фары.