|
С этого дня он, видимо, вспомнил об умеренности и стал есть только за троих. Витри и Тревинер держались вместе, то практикуясь в стрельбе из лука, то помогая воинам строить стену вокруг поселения. Альмарен, как и Равенор, пристрастился жить замкнуто, почти не появляясь на людях. Он целые дни проводил у себя в комнате за чтением магических книг, найденных у Каморры, и даже военные новости предпочитал узнавать у охотника, делившего с ним комнату. Ромбар и Риссарн, каждый с несколькими воинами, патрулировали окрестности и заодно составляли точную карту близлежащих, малоизученных мест, а вечерами, склоняясь над общей картой севера Келады, вносили туда изменения. Они не обнаружили ни уттаков, ни Каморры, и в конце концов пришли к выводу, что те два десятка дикарей, встретившиеся Ромбару, и были уттаками из пещер Фаура, непостижимым образом решившимися съесть своего вождя.
Риссарн перед сном заглядывал в свой хрустальный шар, а по утрам приходил в зал и рассказывал собравшимся о том, как босханская армия гонит уттаков по восточному берегу Циона, по лесам вдоль Ционского нагорья, мимо опустевшего Оранжевого алтаря. В то утро, когда он сообщил, что воины Норрена заняли Бетлинк, Ромбар объявил о скором отъезде и предложил магам остаться с ним в зале. — Я больше не могу откладывать назначение магистра нового ордена, — сказал он напрямик, когда все, кроме магов, вышли из зала. — Я имею в виду вас, Равенор. Как бы вы не относились к моим магическим способностям, я — магистр ордена Грифона, и только я здесь обладаю властью произнести слова посвящения. — Ромбар напомнил древнее правило магов, до сих пор только трижды примененное на Келаде и гласившее, что посвящение в магистры нового ордена имеет силу лишь в том случае, если обряд выполнит магистр одного из существующих орденов. — Разве я изъявил согласие стать магистром нового ордена? — сухо поинтересовался Равенор. — У нас с вами нет выбора, — нахмурился Ромбар. — Это необходимость, и вы ее понимаете не хуже, чем я. Я узнал вас как человека, сознающего свою ответственность за судьбу всей Келады, ответственность сильного, и потому не сомневаюсь в вашем согласии, как бы оно ни было неприятно вам лично. — Спасибо, Магистр, — на лице знаменитого мага мелькнуло кривое подобие улыбки. — Я слишком привык к одиночеству, чтобы стать тем главой, который нужен новому ордену. Здесь есть маг, более подходящий для этого. — Кто он? — Альмарен. — Альмарен?! — удивился Ромбар. — Он слишком молод. — Вы так думаете? — глянул на него Равенор. — А я так не думаю. Он заметно прибавил в магии с тех пор, как мы виделись в Цитионе. Ромбар замолчал, взвешивая слова знаменитого мага. — А ты что скажешь? — обратился он, наконец, к Риссарну. — Ты ведь давно знаешь своего друга. — Прежде мне казалось, что я взрослее Альмарена, — медленно ответил Риссарн. — Но здесь я встретил его сильно переменившимся. У меня нет причин не согласиться с его светлостью. — Лила, если и ты так считаешь… — Мне кажется, будет правильным, если орден Белого алтаря возглавит маг такого уровня, — тихо ответила магиня. — Конечно, если он согласится остаться здесь, в глуши… — Где он?! — вскинулся Ромбар. — У себя, наверное, за книгами Трех Братьев, — ответил Равенор. — Должен заметить, мне нравится, что он не тратит времени на пустяки. — Зовите его сюда. Риссарн вышел и вскоре вернулся с Альмареном. Тот подошел к столу, у которого сидели маги, и остановился напротив Ромбара. |
