Я оглядел поле боя. Трупы, кровь, стоны раненой Вари… Подошёл к крыльцу и подобрал свой топор. Морока и Глыбу уже «облутали» самые шустрые из выживших жителей. Автомат Глыбы при мне подобрал Громыхайло. Но я и не стремился собирать трофеи — слишком был шокирован всем случившимся.

Подбежал и потёрся мне об ногу котёнок Васька, получивший уже шестнадцатый уровень. Странно, но надпись над зверьком стала синего цвета. Что это вообще значит? И опять же прозвучавшие странные слова Морока про то, что моего котёнка нужно непременно убить… Чем опытному магу не угодил мой питомец? Неужели смутил игровой класс Проклинатель?

 Я погладил зверька, в ответ Васька довольно замурчал и побежал к раненой Варе. Я тоже пошёл вслед за ним. Понимая, что лезу очень несвоевременно, тем не менее сообщил разрывающему свою рубаху на лоскуты Инженеру:

— Они возродятся через пятнадцать минут тут за складом. Все трое. И будут страшно злыми. Нужно подготовиться.

 Макс Дубовицкий, приложив к оголённому животу дочери сооружённый из тряпок тампон, поднял на меня усталый взгляд:

 — Сержант, они не возродятся. Точнее… возродятся, но не у нас, а где-то очень далеко. Тут — внутренняя точка респауна, только для своих. А я уже вычеркнул Фартового, Морока и Глыбу из списка жителей «Приюта Кузьмича». Вот насчёт пришедшего с ними Эдуарда Самарского пока не решил…

— Его нужно оставить! Прошу, под мою ответственность! — не думал, что когда-либо скажу такое, но своим поступком мой бывший враг заставил меня пересмотреть отношение к нему, и я даже был готов поручиться за него.

 — Хорошо, оставлю. И ещё, Сержант… — Инженер сделал паузу, тяжело вздохнул, после чего продолжил, — прости меня! Ты был абсолютно прав в своих подозрениях насчёт этой троицы. А я вот тебе не поверил. И эта моя ошибка очень дорого обошлась посёлку.

 Глава двадцать пятая. Планы на будущее

 Я сидел на крыше обзорной вышки и наблюдал, как готовят с почестями провожать в последний путь погибшего Кузьмича. Мужчины посёлка сколотили из досок большую платформу, на которую положили тело. На старом Охотнике был надет неплохой утеплённый влагостойкий костюм, о котором большинство жителей могли только мечтать, однако ни у кого не поднялась рука ограбить покойника. В хранящийся в доме Ухвата арсенал забрали лишь ружьё двенадцатого калибра, хотя без патронов проку от стрелкового оружия было немного.

Платформу с телом ввосьмером отнесли и положили на огненный вал, причём впереди траурной процессии шёл бледный как смерть впервые вставший с больничной койки Ухват. Он же и произнёс прощальную речь, вспоминая в ней мудрого и опытного друга, многому научившего остальных. Из разговоров обитателей я понял, что именно Ухват теперь стал самым старым по времени появления в посёлке жителем «Приюта Кузьмича».

 Жаркое пламя скрыло тело. Жители стали разбредаться по домам. Лишь не оправившийся после ранения Пётр Ухватов, несмотря на все просьбы супруги, отказался возвращаться в дом и остался дежурить у огненного вала и поддерживать огонь.