— Мне казалось, ты знаешь. Не ты ли сам говорил мне, что большинством людей движет корысть. Очевидно, я лживая пронырливая стерва, приехавшая за лакомым куском.

Он тряхнул ее.

— Прекрати. Я знаю, что это не так, черт побери. Ты давно могла бы получить «Славу», всю без остатка. Но ты добилась, чтобы этого не произошло.

Его длинные пальцы впились ей в плечи.

— В таком случае какая разница, зачем я сюда приехала? Ты выполнил свои обязанности, Уокер. Защитил собственность Далтонов и их интересы. А теперь еще и обнаружил, что я лгунья. Может, получишь премию.

— Черт тебя побери!

Он наклонил голову и впился в ее губы с такой силой, словно намеренно хотел причинить ей боль. Через несколько коротких мгновений поднял голову, тяжело и прерывисто дыша.

— Ты что, не понимаешь? Это не для Джесса и ни для кого из них! Я делаю это для себя. Почему ты мне не доверяешь?

— А почему я должна тебе доверять? — Голос ее дрожал. Она поняла, что не может скрыть, как мгновенно и сильно он на нее действует. — С самого первого момента, когда я вошла в этот кабинет, ты только и делал, что сомневался в каждом моем слове. Так почему же я должна доверять тебе?

Он снова сжал ее плечи.

— Потому что я-то ничего не скрываю. Оглянись вокруг, Аманда. Большинство людей в этом городе знают, кто я такой. Хочешь встретиться с врачом, который принимал роды у моей матери? Пожалуйста, я тебя ему представлю. Хочешь увидеть мои фотографии из школьных альбомов? Это совсем просто. Мама хранила альбомы с моими фотографиями за всю мою жизнь. А в подвале «Козырного короля» все еще хранятся пластинки с рок-музыкой, которые я коллекционировал еще мальчишкой.

— Уокер…

— Я ничего от тебя не скрываю. Никакой лжи, никаких тайн и загадок. Так скажи же мне, Аманда, кто из нас кому не доверяет?

Она не знала, что на это ответить. Уокер отпустил ее плечи. Прислонился к дверному косяку. Лицо его осунулось, глаза горели.

— И в последние дни я не притворялся. Во всяком случае, не тогда, когда мы бывали вместе. Я не настолько хороший актер. Когда я прикасаюсь к тебе… ничто другое не имеет значения. Ничто на свете. И не говори мне, что ты этого не знаешь.

Аманда изумленно качнула головой.

— Я не могу тебя понять, Уокер. Чего ты от меня хочешь?

— Правды. Только правды, и ничего больше. Скажи мне правду в конце концов. Доверься же мне, Аманда.

Последние слова он произнес внезапно охрипшим голосом.

Аманда отвернулась. Словно в раздумье прошла через всю комнату и остановилась у кожаного дивана перед портретом Дункана Мак-Леллана, отца Уокера.

Красивое лицо с ястребиными чертами… По-видимому, это у них фамильное. Проницательные зеленые глаза. Аманда смотрела на человека, погибшего десять лет назад вместе с женой на размытых дождем скользких горных дорогах.

Корни Уокера здесь, в этом нет сомнений. Они видны во всем. Это правда, что он не скрывал от нее ничего из своей жизни, ни в чем не пытался ее обмануть. Он имеет право требовать от нее откровенности.

Она обернулась: он все еще стоял у двери. Наблюдал за ней. Ждал. И все же она не могла решиться. Возможно, это будет самая большая ошибка в ее жизни. Единственное она знала наверняка: если сейчас она выйдет из кабинета, между ними все кончено. В этом все дело. Вот почему она не могла решиться. Не может она допустить, чтобы между ними все кончилось. Нет-нет, не сейчас.

Аманда опустилась на диван. Почувствовала, что выбор сделан, и ощутила невероятное облегчение.

— Хорошо. Вот тебе правда. Она состоит в том, что я действительно Аманда Далтон. И еще в том, что я пока не могу это доказать. Но если ты этому не веришь, нет смысла рассказывать остальное.