Ньюмен с минуту помолчал, а потом сказал:

— Честно говоря, да.

— И я полагаю, вы уже давно внимательно присматриваетесь ко всем встречным дамам?

— Да, присматриваюсь, если выпадает случай.

— И так и не увидели никого, кто бы вас удовлетворил?

— Нет, — не очень охотно ответил Ньюмен. — Должен честно признаться, ни одной, которая удовлетворила бы меня во всех смыслах.

— Вы напоминаете мне героев французских романтических поэтов, каких-нибудь Ролла и Фортуньо и прочих ненасытных джентльменов, кому ничто в мире не по вкусу. Однако я вижу, вы настроены серьезно, и мне хочется вам помочь.

— Кого это, черт возьми, дорогая, ты собираешься ему подсунуть? — вмешался Тристрам. — Хорошеньких девушек мы, слава Богу, знаем много, но прекрасные женщины встречаются не так уж часто.

— А что, если это будет иностранка? — осведомилась его супруга, обращаясь к Ньюмену, который откинулся в кресле, положил ноги на перила балкона и, засунув руки в карманы, глядел на звезды.

— Ирландок не предлагать, — заявил Тристрам.

Ньюмен немного подумал.

— Против иностранок я ничего не имею, — сказал он наконец. — У меня нет предрассудков.

— Ах, дорогой мой! В тебе нет и предусмотрительности! — воскликнул Тристрам. — Ты даже не представляешь себе, что за ужас эти иностранные дамы, особенно те, кого величают «замечательными»! Как бы, например, тебе понравилась прекрасная черкешенка с кинжалом за поясом?

Ньюмен с силой ударил себя по колену.

— Я женюсь и на японке, если она мне понравится, — заявил он.

— Лучше уж ограничим себя Европой, — сказала миссис Тристрам. — Значит, самое главное, чтобы особа, о которой идет речь, была в вашем вкусе.

— Она собирается всучить тебе отставную гувернантку, — простонал Тристрам.

— Конечно, я не стану отрицать, что при всех равных условиях я предпочел бы свою соотечественницу. Мы бы говорили на одном языке, что куда удобней. Но я не побоюсь и иностранки. Кроме того, мне нравится идея поискать жену здесь, в Европе. Это расширяет возможности выбора. Чем больше выбор, тем легче найти самое совершенное.

— Тебя послушать, так ты просто Сарданапал! — воскликнул Тристрам.

— Вы говорите о своих планах тому, кому следует, — заявила хозяйка дома. — А ведь среди моих приятельниц, представьте себе, как раз есть такая женщина. Вот так-то! Я не говорю, что она очаровательней, достойней или красивей всех. Нет, я просто говорю, что она — самая прекрасная женщина на свете.

— Черт возьми! — вскричал Тристрам. — Что-то ты о ней помалкивала. Видно, за меня боишься!

— Да ты ее видел, — сказала его жена. — Но оценить достоинства Клэр ты неспособен.

— Ах, речь идет о Клэр! Ну, я умываю руки.

— А ваша подруга хочет выйти замуж? — спросил Ньюмен.

— Вовсе нет. Вам предстоит ее переубедить. И это будет нелегко. Она уже была замужем и теперь весьма низкого мнения о представителях сильного пола.

— Выходит, она вдова? — спросил Ньюмен.

— Уже испугались? Она вышла замуж в восемнадцать, по французским обычаям ее выдали за старика, характер у него оказался ужасный. Но у него достало такта умереть года через два после свадьбы. Сейчас ей двадцать пять.

— Она француженка?

— Француженка по отцу и англичанка по матери. По существу, она гораздо больше англичанка, чем француженка, и по-английски говорит не хуже, чем вы и я, а вернее — гораздо лучше.