Америка отреагировала почти единодушно: на нас совершено покушение, и почти все согласились, что закончена определенная эпоха. По почти всеобщему мнению, «дата 11 сентября 2001 г. представляет собой одно из тех сейсмических смещений, когда планета, кажется, дрогнула и сместила собственную ось. Пилоты из ада, которые уничтожили Международный торговый центр и часть Пентагона, оставили чувство раскола двух эпох, до и после катаклизма». Распространилось мнение, что наступила эра террора, а антитеррористическая борьба отныне не пустое упражнение в суесловии, а попытка предвидеть, предусмотреть удар и предотвратить его.

Довольно быстро стало понятно, что знакомые понятия и концепции почти не помогают. Эксперты начали с определения понятия терроризм, который словари трактуют как насилие, чаще всего применяемое в отношении гражданских лиц, осуществляемое с политическими целями. Хотя 11 сентября подпадает под это определение, все прежние контакты Америки с терроризмом не давали оснований ожидать того, что случилось.

Нападение 11 сентября было объявлено актом войны. Американцы сами признают, что «это странный тип войны, в ней нет линии фронта, нет концентрации войск, она ведется как бы в тени, против ускользающего противника, без ясной направленности действий, без представления о том, чем эта война должна закончиться». Однако войны, сколь жестокими они ни были бы, имеют некоторые непреложные законы. В войне всегда задействовано, в той или иной форме, самосохранение. Государства и нации идут на риск, но они, как бы там ни было, лелеют .надежду на выживание и достижение победы. В этом смысле сентябрьский противник Америки был иным. Террористов, поднявшихся в воздух утром 11 сентября, угроза неминуемой смерти, как видно, не только не пугала, но по-своему вдохновляла. Мегатонны, точечная аккуратность ударов, гарантированный второй удар — все эти понятия уходят в область динозавров, когда твой противник готов умереть, когда его не страшит уничтожение. Новая ситуация требует нового осмысления, нового ответа. Дж. Кеннан и Р. Макнамара как идеологи сдерживания уже не помогают. Требуются люди нетрадиционного мышления, ставящие во главу своего анализа проблемы Севера — Юга, проблемы цивилизационных различий, расширяющие горизонт прежнего, основанного на «mutualassureddistruction» — на «взаимном гарантированном уничтожении» — анализа.

Со своих самых высоких трибун, устами своих самых влиятельных политиков Запад объявил войну терроризму. Никто не может быть беспечным наблюдателем проявлений террора, который завтра грозит превратиться в эквивалент третьей мировой войны. Но и объявлять войну явлению (а не государству) бессмысленно. Точно так же можно объявлять войну людской злобе, рассеянности, безразличию, трусости. Пышно и неэффективно. Терроризм представляет собой явление негосударственной, «подгосударственной», межнациональной деятельности. Это своего рода тип вируса, который легко поддается мутации. Отход от здравого смысла заложен в основе. Война — это легальный, юридический термин, касающийся отношений между государствами. Термин война в приложении к терроризму имеет эмоционально-пропагандную основу. И как таковой в данном случае бессмыслен.

Выиграть объявленную войну с терроризмом посредством одной или нескольких военных операций невозможно. Если в разворачивающейся кампании по всемирной борьбе с терроризмом будут победители и побежденные, то это просто будет означать, что на данном этапе силу демонстрирует одна определенная сторона. Но, к сожалению, это почти со стопроцентной определенностью означает, что в смертельном диалоге будут следующие этапы. Позитивный элемент прямолинейного удара по известным базам террористов, при всей своей внешней эффектности, невелик в масштабах всего явления — иррациональной ненависти к Западу. В целом бомбометание и прочие сугубо силовые методы не уравновешивают эвентуальной дегуманизации и в этом плане не дают искомых результатов.