— А тамошняя школьная газета меня поддержит. И в результате в-в-войска выведут из Вьетнама.

— Насколько мне известно, ты открыто говоришь о войне в Морристаунской школе. Если ты думаешь, что это бесполезно, то зачем? Но ты знаешь, что это не бесполезно. Когда речь идет о войне, важна точка зрения каждого американца. Начни в своем родном городе, Мерри. Все это необходимо, чтобы покончить с войной.

— Революции в де-деревне не н-начинаются.

— Мы говорим не о революции.

— Это ты  г-говоришь не о революции.

Так кончился их последний разговор о Нью-Йорке. Подействовало. Казалось, что разговорам не будет конца, но он проявил терпение, разум и твердость — и вот подействовало. Насколько он знал, больше она в Нью-Йорк не ездила. Вняла его советам, оставалась дома. Но после сражений в гостиной и после сражений в Морристаунской школе в один прекрасный день пошла и взорвала почту, а заодно и доктора Фреда Конлона и местный магазин «Полный ассортимент» — маленький деревянный домишко с доской объявлений, единственным стареньким огнетушителем и с шестом, на котором Расс Хэмлин, владевший вместе с женой магазином и ведавший почтой, каждое утро вывешивал американский флаг еще с тех еще пор, когда президентом Соединенных Штатов был Уоррен Гамалиел Гардинг.

II

ГРЕХОПАДЕНИЕ

4

Через четыре месяца после исчезновения Мерри к Шведу явилась бледная миниатюрная девушка по имени Рита Коэн, на вид чуть не вдвое моложе Мерри, но если верить ее словам — на шесть лет старше. Одета была в костюм, введенный в моду последователем доктора Мартина Лютера Кинга — неутомимо разъезжающим по дорогам Америки борцом за свободу Ральфом Абернати, то есть в комбинезон и огромные безобразные ботинки. Шапка вьющихся, жестких, торчком стоящих волос контрастировала с детской нежностью личика. Ему следовало бы немедленно угадать, кто она, — ведь целых четыре месяца он ожидал кого-то в этом роде, — но она была такой маленькой, юной и беззащитной, что он даже не сразу поверил, что она студентка Уортонской школы бизнеса и финансов Пенсильванского университета (пишущая диплом о кожевенной промышленности в Ньюарке, штат Нью-Джерси), и уж никак не мог заподозрить в ней агитаторшу, заразившую Мерри идеями мировой революции.

Швед не знал, что в тот день Рита Коэн немало побегала, петляя, через дверь под погрузочной платформой и в результате сумела-таки сбить со следа команду ФБР, дежурившую на Централ-авеню для наблюдений за всеми посетителями его офиса.

Раза три-четыре в год кто-нибудь непременно звонил или писал, прося разрешения осмотреть производство. В прежние времена Лу Лейвоу, несмотря на изрядную занятость, всегда находил время принять и ньюаркских школьников, и отряд скаутов, и заезжих знаменитостей, появлявшихся в сопровождении чиновников городской управы или Торговой палаты. И хотя Шведу репутация авторитета в перчаточном деле не доставляла и половины удовольствия, которое она приносила его отцу, — и он, в отличие от отца, никогда не претендовал на авторитет специалиста в кожевенной индустрии, как, впрочем, и ни в какой другой области, — он все-таки иногда соглашался ответить по телефону на вопросы людей, изучающих эту специальность, и, если студент казался ему достаточно серьезным, проводил для него небольшую экскурсию.

Конечно, знай он, что эта студентка — совсем не студентка, а посланница от беглянки дочери, он ни за что не назначил бы встречу на фабрике. А Рита не объяснила до конца экскурсии, кто она и от кого пришла, скорее всего, потому что хотела его прощупать, а может, просто чтобы позабавиться. Возможно, ей было приятно чувствовать свою власть. Возможно, как и у многих других политиков, упоение властью лежало в основе большинства ее действий.